Смерть матери, мужа или друга - всегда трагедия. Тем не менее некоторые осмеливаются признаться, что эта кончина очень близкого человека облегчила их жизнь. Несмотря на горе, им предстояла новая жизнь, в которой они раскрылись и расцвели.
Сначала это были боль и горе. Когда 31-летняя Мила узнала о смерти отца, она кричала и плакала, но, в то же время, она испытала облегчение. "Я глубоко любила своего отца, но мне пришлось отказаться от встреч с ним более десяти лет назад. Алкоголик, биполярный, он был физически жестоким по отношению к окружающим. С его смертью страх, что он нападет на меня или мою дочь, исчез. И тут я почувствовала успокоение при мысли, что он больше не страдает : жизнь была для него такой пыткой." Слова, произнесенные Милой могут шокировать или, по крайней мере, вызвать вопрос : Можно ли на самом деле чувствовать удовлетворение от смерти отца или матери, родившей вас, смерти мужа или жены, которую вы любили, смерти ребенка, за которого отдали бы свою жизнь ?
Это чувство хоть и запретно, но все же относительно банально, если верить психиатрам и специалистам по сопровождению скорбящих: "можно по праву испытывать облегчение, когда, например, заканчивается жизнь ребенка, который погряз в наркотиках и алкоголе, не имея возможности предотвратить это. Точно так же, когда супруг сопровождал страдающего партнера в течение многих лет, и борьба с этим заболеванием закончилась. Дело не в том, что мы рады смерти этих людей, а в том, что после их смерти мы осознаем, что наше собственное существование было поглощено их жизнью.
Филипп, 57 лет, в течение десяти лет поддерживал практически в одиночку, свою жену с плохим здоровьем с детства, которая болела гепатитом С и фибромиалгией. - Я пытался удовлетворить все ее потребности, - сказал он. Иногда мне хотелось отдохнуть, но были другие дела и уборка. С тех пор как она умерла, я избавился от всех этих обязательств. Но цена, которую пришлось заплатить, тяжела и несправедлива, а облегчение - горько. Сейчас у меня есть время, но некоторые занятия потеряли свой вкус, так как ее больше нет.
Если Филипп и хочет признаться, что испытывает облегчение, то ему мешает чувство вины. Трудно, действительно, испытывать его, не чувствуя себя виноватым.
Для психологов то чувство вины, которое следует за облегчением, является лишь выражением архаичного функционирования, возобновляемого скорбью : мы воображаем, что смерть близкого человека, которую, возможно, мы пожелали, произошла из-за нас. Так было с 46-летней Татьяной : «для моей матери, овдовевшей когда мне было 13 лет, я должна была быть ее опорой в старости. Мои братья и сестры ушли из дома, а я осталась рядом с ней, и она рассчитывала на меня. Мы жили вместе до моих 29 лет. Потом подруга предложила мне снимать вместе квартиру. Я согласилась, хотя чувствовала себя виноватой за то, что оставила маму одну. Через два года она умерла во сне от разрыва аневризмы. Я впала в разрушительную депрессию, потому что чувствовала себя ответственной за её смерть. Выйдя из этой депрессии, Татьяна обнаружила «легкость» жизни : «я больше не была под присмотром матери, поэтому не было никого, кого можно было бы разочаровать.»
40-летняя Виктория два года наблюдала как её партнёр употребляет алкоголь, успокаивала его во время бессонных ночей, решала его проблемы с правосудием, каждый день отвечала на пятьдесят сообщений, которые он отправлял ей, терпела его приступы насилия и собственничества... а он покончил с собой. «Я все время боялась, что он сделает глупость в мое отсутствие. И я не могла ничего сказать или сделать, что бы он не устроил скандал. Но я все равно мучила себя вопросом: почему мне не удалось спасти его?»
Чувство вины, если оно заполняет собой всё может блокировать процесс скорби. Мы рискуем идеализировать ушедшего. Для того чтобы этот процесс возобновился, необходимо не скрывать амбивалентных чувств, которые человек испытывал к своему близкому. Признаться в амбивалентности - значит признать, что испытывал к нему одновременно и ненависть, и любовь.
Мила действительно призналась, что ощущала противоречивые чувства к отцу: «я любила его и боялась. Я прекрасно помню, как однажды услышала его шаги, он шёл за мной в детскую, и почувствовала, как учащенно забилось мое сердце. Он внушал потенциальную опасность для меня».
Филипп объяснил, что человек, который проходит испытание болезнью, как это случилось с его супругой, со временем становится агрессивным, иногда даже несправедливым. «Она делала мне замечания, которые я считал необоснованными, и не всегда проявляла ко мне благодарность. Но когда человек, которого мы любим, страдает, мы берем на себя ответственность и молчим.»
Как только эта амбивалентность чувств становится осознанной, вместо этого возникает чувство, которое некоторые, но не все, испытывают - освобождение. Это говорит о явно выраженном типе созависимых отношений. Если в конце процесса скорби человек чувствует себя освобожденным из-за смерти близкого человека, это означает, что отношения с ним не были свободными. Ему не нравилось находиться в вынужденных условиях, о чем он только потом узнал.
Постепенно Татьяна собрала кусочки головоломки, и все стало ясно. «Сегодня я гораздо счастливее, потому что я - это действительно я.»
Психоаналитики рекомендуют принять в себя это чувство освобождения, не пытаясь, в первую очередь, объяснить его.
Психология в историях клиентов сервиса Психолограм.
Хотите узнать как поставить защиту от негатива и повысить качество своей жизни кардинально в этом году, даже если вам хронически не везёт? Запишитесь на бесплатный онлайн-практикум Алории Собиновой.