Доротея жила на окраине леса. Она часто ходила гулять и никогда не ожидала, что в лесу кроме нее еще кто-то есть.
А Оскар был слеп. И даже меньше Доротеи ожидал кого-то встретить. У него, как водится за слепыми, был тонкий слух, поэтому он мог бы понять, что кроме него в окрестностях еще кто-то живет. Но это было невозможно.
Так они и жили. Доротея собирала ягоды и грибы, а Оскар убивал животных. Их он мог слышать. И руки у него были ловкие. Доротея не способна была на убийство.
Оскар был безумно красив, но даже не подозревал об этом. Он, наивный и робкий, знал, что на ощупь его лицо приятнее, чем древесина, но грубее, чем весенняя трава.
Доротея, любящая красоту, немного спесивая барышня, уже давно поняла, что все вокруг нее одинаковое. Ничто не могло удивить ее. Хотя простые люди, обычно, способны радоваться простым вещам. Доротее казались рутиной восходы, шелест листьев, светлячки и пение птиц. Птицы особенно надоели ей. Они издавали много громких звуков и, кажется, преследовали Доротею своим шумом. А уж кукушки! Эти совершенно сводили ее с ума. Другие хотя бы просто грохотали крыльями, звякали клювами и цокали когтями о камни. А кукушки безутешно ныли о бесконечности предстоящей жизни. Этой приметы Доротея не знала, но ей казалось, что жизнь ее будет слишком долгой от вечных кукушечьих разговоров.
Оскар никогда не убивал птиц. С одной стороны мяса в них почти нет, да и жесткое как ни готовь. С другой – птицы радовали его более всего прочего. Их прекрасные голоса и ветер, который приобретал способность говорить, когда птицы хлопали крыльями или со свистом пикировали. Если Оскару удавалось потрогать птицу, то совершенный восторг переполнял его. Они были определенно теплые, но их тепло скрывалось за щетиной перьев, и внять ему можно было лишь обняв птицу под крылья.
Чем дольше Доротея жила в своем огромном доме, тем более уходила от нее спесь. Единственным, что все еще удивляло ее, были комнаты, которые то появлялись, то исчезали в разных уголках дома. Когда скука окончательно одолевала Доротею, она шла на поиски новых комнат и тайников. И каждый раз находила. Главное, нельзя было делать это слишком часто – тогда комнаты заканчивались.
Оскар уже давно изучил свой дом. Ему нужно было всегда знать, где он находится и на что опустится его нога в следующий раз. Если он умудрялся заблудиться в своем огромном доме, на него нападала апатия. Оскару не было страшно, он не умел бояться. Он расстраивался. Как будто обижался на дом, что после стольких лет все еще преподносит ему какие-то сюрпризы.
Чутье Оскара было безупречным, да и дом не был каким-то особенным или волшебным. Просто иногда шутил с обитателем. И не промахивался, угождая своему игривому характеру.
Доротее хотелось любить. Ей нравилось любить. Точнее, она верила в то, что ей это нравится, хотя не знала наверняка.
Оскар же был человек размеренный. Душевные его стремления заканчивались в основном на любви к осязаемому, приятному на ощупь, на любви мастерить что-нибудь и вкусно есть. И, конечно, Оскар любил слышать и слушать.
Но однажды Оскар умер в своем невидимом мире. Дом или природа, а может и сам Оскар – кто-то знал, что это случится. Так что Оскар почувствовал: нужно оставить что-то после себя. Может быть, на всякий случай. И все, что пришло ему в голову – это оставить записку. Как умел, он написал на маленьком круглом листочке то, что хотел сказать всегда. Оскар знал, что написать.
И по странному, непостижимому совпадению через некоторое время умерла Доротея. Ее безмолвный мир закончился в одиночестве. Она тоже оставила записку. Почему-то ей захотелось написать именно так. Видимо их желания случайным образом совпали.
В записке Оскара были слова: "Я люблю тебя, Доротея".
В записке Доротеи: "Я люблю тебя, Оскар".