Оглавление
Цифры отпечатались на сетчатке огненным клеймом. Разница немыслима, мгновенная смерть! Сцепись я с ним до смещения — погиб бы, не нанеся ни единого удара!
Чёрт, даже сейчас, несмотря на почти неработающие умения, едва ли поцарапаю!
Гравитас рубанул наотмашь от левого плеча, повернулся, перехватив рукоять, и перенаправил атаку. Массивный клинок вспарывает воздух словно прутик. Я закрылся мечом и сделал три быстрых шага назад, припорошенная снегом брусчатка предательски заскользила. Враг засмеялся, провернулся на месте, величественно поднёс гарду к левой стороне лица, напрягая бицепсы и выпячивая грудь.
— Страшно?
— Да кто ты такой? — Прорычал я, растерянно стреляя глазами в поисках помощи.
— Карающий перст королевы!
— Больше похож на каблук.
Улыбка слетела с лица Гравитаса, взгляд сузился, а левая нога двинулась вперёд, предрекая удар. Загудел воздух, снежинки испуганно бросились врассыпную... Лязг плотного металла волной прокатился по площади, отразился от домов и заглох в снегопаде. Красные искры упали под ноги, рукоять завибрировала, выламывая кисти.
Колени подломились, я оттолкнулся от клинка Гравитаса, позволив заточенной рельсе раскрошить брусчатку.
— Ты жалок. — Прогудел враг, рывком закинул меч на плечо и пошёл полукругом.
Старается встать так, чтобы свет пожара, сжирающего ратушу, слепил меня.
— Слаб и ничтожен, ты просто пыль под ногами! Жалкий сотый уровень! Мне даже скилы не нужны, чтобы размазать тебя! Да я настоящий полубог!
— Я — атеист, для меня ты на полу-ничто.
Гравитас прыгнул с места, обрушил меч со всей силой на темечко. Я едва успел закрыться, выставив клинок плашмя. Удар прошел вдоль тела и мой меч, переняв инерцию, описал дугу пересекающую шею врага.
Гравитас скользнул вперёд, вытянулся и, оттолкнувшись рукой от земли, перекатился через плечо и, крутанувшись, рубанул меня в голову.
Кончик меча чиркнул меня по лбу, голову откинуло назад, почти сломав шею. Я скорее ощутил, чем услышал, скрежет металла по кости. Отшатнулся, закрывая рану ладонью и стараясь удержать двуручник в вытянутой руке.
— Какой ты скучный... — Сказал Гравитас, ткнул мечом в ратушу, полностью объятую огнём. — Вон те ребята были веселее, как они визжали! Как умоляли о пощаде! А этот хруст костей и предсмертные хрипы!
Губы натянулись, обнажая зубы и дёсны, гигант хихикнул, глаза расширились, полезли из орбит сверкая вздутыми жилами.
— Да-а! Я буду убивать вас медленно! Отрубать маленькие кусочки! Начну с пальцев ног! А когда дойду до колен, возьмусь за руки! Предатели должны страдать! Обязаны и будут!
Кровь просочилась через пальцы, заливает глаз и бежит по щеке, я скрипнул зубами. Перехватив меч, рывком сократил дистанцию и ударил, словно копьем. Гравитас отбил выпад взмахом, не прерывая смех. Движения стали рваными, механическими, как у ожившей куклы, а лицо, растеряв красоту, превратилось в жуткую маску безумия.
Огромный меч засверкал, взрезая воздух, шинкуя снежинки и отражая свет пожара. Отбив три удара, Гравитас отпустил рукоять правой рукой и.... я успел увидеть надвигающийся кулак...
... Тьма взорвалась искрами, остро ощутился позвоночник, а стопы приподняло над землей. Мир вернулся с ударом о брусчатку, во рту появился мерзкий металлический привкус. Меч лязгнул и выскользнул из ладони, откатился, оставляя в снегу широкую борозду.
Гравитас подошел, потряхивая кистью, сказал насмешливо:
— А ты крепкий, интересно, что она скажет, когда я принесу твою голову?
— Оттрублено криво... — Просипел я, сплюнул красный сгусток, подвигал челюстью.
— Перед смертью не нашутишься, да?
— Вроде того...
Я извернулся и пнул в голень, Гравитас вскрикнул, покачнулся, сбившись с шага. Ловя шанс, подскочил и, схватив за уши, дёрнул вниз, впечатал колено в идеальное лицо и почти задохнулся от вспышки боли. Чувство, будто ударил гранитную статую, но слух приласкал хруст хряща, под коленом ощутимо промялось.
Гравитас отшвырнул меня и попятился, зажимая нос ладонью. Меж пальцев сочится кровь, размазывается по губам и подбородку. Взгляд прожигает во мне дыры, сулит жуткую смерть.
Рёбра смяло пинком, меня приподняло над брусчаткой и обрушило вниз, навстречу окованному носку сапога. Дыхание выбило жалким всхлипом и кровавой взвесью. Прокатившись по снегу, попытался встать, но руки подломились, и я рухнул лицом вниз.
— Сволочь! — Прогнусавил Гравитас, перехватил меч и сплюнул кровь.
Идеальный нос свёрнут набок и медленно распухает, приобретая болезненную синюшность. Верхняя губа лопнула, и лицо превратилось в уродливое месиво.
— Каково это, — просипел я, давясь кровью, — полубогу получить в рожу от ничтожества?