Твист никто не запрещал, ограничиваясь критикой особо разнузданных и неумелых танцоров. К концу шестидесятых он надоел сам собою, как устарели в эпоху твиста довоенные танцы. Стиль ретро плохо сочетался с рок-музыкой, располагавшей к самовыражению без правил.
Мало кто из поклонников Льва Лещенко помнил Петра. Даже министерство культуры не видело в таком псевдониме намека на "белогвардейщину".
Народ не созрел для ностальгии, в моде были оптимизм и современность. В шлягере Пола Вильямса Old Fashioned Love Song старомодным было только название.
Тем не менее, даже в эти годы, когда хорошим тоном считалось походить на тинейджера, а не на взрослых, попадались люди, упорно называвшие наркоманов "морфинистами", а твист - чарльстоном. Битлы, по их мнению, играли "джаз", Тухманов за "По волне моей памяти" получил два года условно, а Магомаев, представьте себе, повесился.
Слухи о подмене Маккартни двойником до них не доходили, они попросту не знали, кто это такой. И возраст, в большинстве случаев, был ни при чем.
Зомби, застрвший во временах Махно и НЭПа - понятие психологическое.
По типу описанного Маяковским "клопа". Говорить с ними о причинах патологической отсталости было бессмысленно. Куда интереснее было изучать их поведение с безопасного расстояния.
Случайно услышав что-нибудь в духе двадцатых годов эти существа замирали, как Воробьянинов перед афишей варьете, смакуя неведомые посторонним элементы сладкой жизни..
Любой намек на шимми, регтайм, фокстрот или танго, заставлял их как-то особенно трепетать и вибрировать, словно промежь двух реальностей.
А ведь едва ли в родословной таких медиумов имелись лавочники и биржевые спекулянты.
Одна моя знакомая, назовем её "Эллочкой", услышав первую вещь на диске Дайаны Росс, забраковала все, что было далее, потому что Last Time I Saw Him навевала образы art deco. В течение года я был вынужден крутить эту песню по нескольку раз при каждой нашей встрече.
Молодой фотограф любил у Slade только нейтральныю Find Yourself To Rainbow, заказывая её по нескольку раз за вечер пианисту в ресторане, который не забывал процтировать и фокстрот Царя Ирода. К сожалению, бессловесно.
Щедрый меценат, сын завгастрономом, сокрушался, почему спонсируемая им группа не может разучить Bring Back Leroy Brown?!
Инженер с авиамоторного не переваривал Элис Купера, за исключением опереточной Crazy Little Child, которая подошла бы и Михаилу Водяному.
И наконец, в разгаре диско-бума какой-то ретроманьяк купил у меня для жены Ла Бьонду. Только потому что мадам без ума от Will She Or Wan't She, а остальное всё второстепенно.
И всё это на фоне мускулистого фанка и чеканных квадратов тяжелого буги.
С одной стороны Papa Was a Rolling Stone, с другой - Ballroom Blitz, а кто-то норовит поймать поцелуй Мэри Пикфорд с того света.
Откуда эта тяга к репертуару Гурченко и Шмыги на фоне Донны и Сузи, лучше не фантазировать. В магическом пространстве сближение происходит непосредственно, без какой-либо траектории.
Фильмы ужасов нам в те года не показывали. Но воображение упорно рисовало зловещий особняк и сумрачную фигуру бессмертного монстра над граммофоном со страшной трубой.
И сквозь пульсацию колонок семьдесят восьмого года просачивался шорох семидесяти восьми оборотов.
ДАЛЕЕ:
* Высокий блондин с черной пластинки
* В поисках "Черного кофе"
* Слова и музыка