В начале декабря 1942 года батальон подняли и в полном боевом снаряжении маршем двинули на ст.Петровск на погрузку в железнодорожный эшелон. Была суровая жесткая погода. Мороз сочетался с сильным снегопадом и ветром. Пурга, круговерть. Ни зги не видно. Погрузка прошла быстро, организованно. И опять мы гадали, куда повезли? Все думали, что под Сталинград, так как там в это время развернулось грандиозное наступление наших войск. Только под Москвой нам окончательно стало ясно, что везут нас не под Сталинград, а в Вологде, где нам организовали помывку в бане, мы стали догадываться, что везут нас, видимо, на Ленинградский фронт. А когда со станции Лаврово нас на грузовых автомобилях привезли на берег Ладожского озера, стало совершенно ясно, куда лежит наш дальнейший путь. На восточном берегу Ладожского озера нам организовали отдых (сон в теплых бараках на нарах) а в ночь мы двинулись маршем по льду Ладожского озера на его западный берег. К утру мы оказались в кольце блокированного Ленинградского фронта. 32км преодолели за ночь. Где-то над нами в ночной темноте пролетали самолеты, с шипением пролетали вражеские снаряды и вдали слышны были их разрывы. Но наш 3 стрелковой батальон в составе бригады преодолел «дорогу жизни» благополучно, без жертв. Это было большой удачей. Нас погрузили в вагоны и после дневного переезда высадили на ст.Левашово, откуда походной колонной мы прибыли в поселок Сертолово. Это было в 20-х числах декабря 1942 года. Тогда мы не знали, что Верховное Главнокомандование и командование Ленинградского фронта готовят операцию о прорыву блокады Ленинграда- операцию «Искра». Именно с этой целью нашу 250 бригаду и бросили на Ленинградский фронт.
Всего несколько дней мы пробыли в Сертилове, где занимались боевой подготовкой, проводили ночные занятия, провели батальонное учение по теме: «Наступление и бой в населенном пункте». Учение это проводилось от Сертилово к деревне Дровянишки в лесисто-болотистой местности. Новый 1943 год мы встретили в Сертилове в казармах, затем сразу же с 1 января 1943 года стали совершать переходы с одного участка фронта на другой. Незадолго до начала прорыва блокады мы наверное с неделю стояли в лесу, где-то недалеко от Невской Дубровки по правому берегу Невы. Видимо командование планировало ввести бригаду в прорыв во время операции «Искра». Это видно из того, что вся канонада артподготовки в начале операции «Искра» гремела рядом с нами. Все кругом нас содрогалось, гудело, ревело. Мы были в полной боевой готовности для вступления в прорыв и развития наступления. Но увы… в прорыв нас не ввели.
Где-то перед новым 1943 годом, находясь в Сертилове командование батальона командировало меня в Ленинград с 3-мя конскими повозками (санями) и 3-мя солдатами-ездовыми для отправки обмундирования в стирку в прачечный комбинат. Дело вроде не мое, но я не отказался. Мне очень хотелось побывать в Ленинграде. Это было моей мечтой и в довоенные годы. Одно время я даже колебался, куда поехать учиться, в Москву или Ленинград? Решил в Москву. И вот теперь выпала редкая возможность побывать в Ленинграде, да не в обычном, а в блокадном. Выехали мы вчетвером на 3-х повозках-санях днем. Засветло проследовали через Парголово, выехали на проспект Энгельса. Стемнело. Надо было где-то переночевать. Почти от Парголово по проспекту Энгельса тянулись деревянные 2-х этажные домики, некоторые разрушены – на отопление, как заявили жители. Я даже не знал, что мы въехали в город Ленинград. Не таким мне представлялся этот город. Пустынные улицы, безлюдные, тихие, замороженные. Не к кому обратиться, не у кого спросить. Мы съехали на левую сторону улицы. Подъехали к 2-м отдельно стоящим двухэтажным деревянным домам. Остановились. Никого. Ни души. Окна 1-го этажа совершенно замерзшие, безжизненные. Мы поднялись на 2-й этаж. Постучали. Долго через дверь расспрашивали нас, а мы долго объясняли, доказывали. Кто мы и зачем оказались здесь. Затем, наконец, дверь открыли. У порога появилась седоватая пожилая женщина, высокая худая, строгая.
После некоторых дополнительных уточнений она пригласила нас пройти в комнату и разрешила ночевать. Мы расположились и вскоре оказались как дома. А когда с разрешения хозяйки заняли стол для ужина, разложили свой сухой паек: консервы, хлеб, сахар и даже масло – у хозяйки затеплились глаза. Мы с удовольствием пригласили ее к нашему столу. Мы уже успели за короткое время пребывания в блокадном кольце повидать и побеседовать со многими ленинградцами-блокадниками. В Сертилове в казармах перед нашими воинами выступали рабочие Ленинградских заводов. Они рассказывали об ужасных днях Ленинградской блокады. И теперь мы хорошо понимали нашу старушку-хозяйку. Вместе с нами, из одной тарелки она ела консервы, руки ее судорожно дрожали, а по щекам текли ручьи прозрачных слез. Много поведала она нам за этот вечер. Мужа- старика она недавно похоронила. Дочь погибла под бомбежкой, сына – партизана фашисты повесили.
Уходя ко сну, я как бы между прочим спросил, где мы находимся сейчас, как называется этот поселок и далеко ли до Ленинграда. Хозяйка ответили, что это и есть город Ленинград. Это ошарашило меня. Вовсе не таким я представлял Ленинград. Утром на рассвете мы выехали по своему заданию. Я внимательно наблюдал за городом. Ведь я так разочарован. Постепенно проспект Энгельса перешел в проспект Карла Маркса. Мы проехали под железнодорожным мостом и тут сразу же начался настоящий город. Но людей на улицах было очень мало. Я спешился. Спросил у гражданина как нам проехать на Московскую улицу. Он ответил, что надо ехать по этому проспекту(К.Маркса) до конца, затем повернуть налево, выехать на Литейный проспект, в конце которого выедете на проспект Нахимсона. Там и начинается Московская улица. Я почти дословно запомнил этот маршрут и выдержал его образцово.