Продолжение
Какие выводы и уроки из них?
1. Первый бой – это первый блин комом. Мы были не обстреляны, не имели боевого опыта. Тактические замыслы командования батальона, видимо и бригады, были примитивными, слишком прямолинейными. Мы понесли неоправданно большие потери. Но мы и приобрели кое-какой боевой опыт. Мы обстреляны, поняли цену самоокапывания.
2. Второй бой – на Дону – был интереснее, содержательнее, поучительнее. Батальон выполнил важную боевую задачу – выбил немцев из рощи, освободил ее. Роты действовали боевито, напористо, отважно, решительно, геройски. Можно было бы достигнуть значительно большего, если бы командование батальона действовало бы подобно ротам, бойцам.
В чем я упрекаю командование батальона?
Во-первых, при выдвижении на исходный рубеж для наступления в с.Гнездиловку разведка велась плохо, походное охранение не организовано, вследствие чего батальон головой колонны «воткнулся» в расположение противника и понес совершенно неоправданные потери.
Во-вторых, заняв плацдарм перед Ольховаткой (красная штриховка) надо было предпринимать решительные меры к его расширению, к пленению или уничтожению группировки немцев, оставшейся в роще. А для этого надо было делать все для того, чтобы пополнить наши роты на плацдарме оружием, боеприпасами, противотанковыми средствами. Этого ничего не делалось. Командование батальона(командир, его заместители, начальник боеприпасов) ничего для этого не делали, отлеживались в убежище под танком(на КП). Они считали, что плацдарм занят, удерживают его и , следовательно, задачу свою выполняют. А дело-то повернулось вон ведь как! А как много можно было сделать, будь у нас достаточно боеприпасов, особенно противотанковых средств. Мы в состоянии были уничтожить все танки противника, шедшие на спасение своих солдат из рощи. Ведь они шли в 70-100 метров от нас. Группировку немцев в роще можно было пленить или уничтожить, будь у нас достаточно боеприпасов. Ведь наши ПТружья и пулеметы молчали из-за отсутствия патронов. Не было гранат.
В третьих, связь работала плохо, еще хуже работала разведка.
В четвертых, жертвой безрассудства, показной храбрости, жертвой пьянства стал сам командир батальона Романович И.И.
Бой на Дону дал нам большой боевой опыт. Это были горячие, не прекращающиеся ни днем, ни ночью, бои. Почти 2 месяца мы не выходили из боя, не мылись в бане, не спали в постели, а находились все время в окопах, ели кое-что и как-нибудь. Оборвались, обросли щетиной, черные, грязные. Как у негров белели лишь одни зубы. Мы устали, сильно похудели. Многие погибли, многие находились на излечении после ранений. Мы потеряли многих хороших боевых товарищей. Из дальневосточников остались считанные единицы. И какой же радостью был день 5 октября 1942 года! Мы выходим на отдых, пока неизвестно куда.
Я говорил о 2-х тяжелейших месяцах, в течение которых мы ни на один день не выходили с передовой, не покидали окопов. Каждый день, каждый час, каждую минуту несли потери, проливали кровь.
Но ведь еще до этих 2-х месяцев мы в течение месяца проводили наш первый бой с еще большими жертвами и не меньшими трудностями и лишениями. Да между 1-м и 2-м боем около 2-х месяцев находились во 2-м эшелоне. Вели трудную окопную жизнь. А в общей сложности около 5-ти месяцев настоящей фронтовой окопной жизни. Вот почему день 5 октября 1942 года был для нас днем такой большой радости. Мы покидали передовую, фронт. Уходили на восток. Не верилось.
Ночью мы снялись с передовой, взяли курс от передовой на север вверх по течению Дона, вновь прошли через разбитое село Шатиловку(Вериловку) и вышли к переправе через Дон у дома отдыха им. Микояна. Накануне противник бомбил переправу и оставил здесь свои кровавые следы. Мы переправились на восточную строну Дона благополучно. К утру 6 октября прибыли в село Березовку(или Березовое), где в центре села расположен сельскохозяйственный техникум. Здесь не был немец, поэтому никаких разрушений нет. Тихая, спокойная жизнь. Батальон расквартировали по частным домам, организовали питание. К вечеру помылись в крестьянских банях, отдохнули и в путь-дорогу.
7 октября утром мы прошли через районный центр Рамонь, вышли к небольшой тупиковой железнодорожной станции Рамонь, расположенной в красивом хвойном лесу. Расположились в этом лесу в ожидании подачи железнодорожного состава. Здесь было совсем тихо, но самолеты-разведчики противника курсировали над лесом и железнодорожной веткой. К вечеру подали состав, быстро погрузились и наш поезд двинулся сначала на восток через станцию Графская, затем на северо-восток через станцию Грязи, Кирсаново, затем Ртищево. Мы долго гадали, куда же нас везут? – Под Сталинград, где в это время разгорался гигантский пожар войны?
- Нет, мы были уверены, что побитую, израненную бригаду, туда не повезут. И только тогда мы определили координаты предстоящего «стоп», когда наш поезд со станции Аткарел пошел по тупиковой ветке и остановился на станции Петровск Саратовской области. Это степное Поволжье, сравнительно недалеко от моих родных мест. Выгрузившись из вагонов батальон строем двинулся от станции Петровск по центральной улице Карла Маркса города Петровска, по мосту через реку Медведица и далее на север до поселка (деревни) Крутец. Здесь мы и остановились на отдых и пополнение.
Сразу же за деревней Крутец начинался лиственный лес, в нем и расположились все батальоны 250 бригады. В Лесу для каждой роты, взвода вырыли землянки, утеплили их , поострили нары, застелили их ветками, листьями, сделали печки. Жилища что надо! По сравнению с фронтом, это рай. Командиры рот, взводов жили там же, в лесу в отдельных землянках рядом со своими подразделениями. Командование батальона, штаб и начальники служб жили в деревне на частных квартирах. Мы с врачом батальона капитаном мед. службы Куликовым Яковом Исаевичем жили на одной квартире у Рязановых, через 2-3 дома от квартиры командира батальона и начальника штаба. Крутец – это небольшой поселок домов 30-40, состоящий из одной улицы.
Командиром батальона был назначен капитан Балахонкин – ранее занимавший должность начальника разведки бригады. Начальником штаба стал ст.лейтенант Истомин. Батальон пополнился комсоставом. Замполит оставался старый – Сковородко, зам. по тылу Бормопоев. Уполномоченным особого отдела вместо Большакова стал ст.лейтенант Кукушкин Михаил. После излечения в медсанбате прибыл (возвратился) в батальон ст.лейтенант Боткин И.А., секретарем партбюро оставался Мошкин. Прибыли новые командиры рот, взводов. Командиры рот Тараканов, Дубовик, Юрасов, минроты – командир Клочков, замполит Карасев и другие. Большинство из которых (забыл фамилии) получили личный состав, распределяли по ротам, взводам. Регулярно проводили занятия по боевой подготовке, стрельбе, метание боевых гранат. Где-то в конце ноября проводили большие учения бригады. День был солнечный, морозный. Глубокий снег. Наш 3 стрелковый батальон играл в наступление. В деревне Крутец мы, молодые командиры, хорошо проводили вечера в маленьком клубе (избе). Танцевали, плясали, гуляли с девушками. Успехом пользовалась деревенская красавица Нина Сапорина. Часто ходили в медсанроту, что располагалась километрах в 1,5-2 в саду в усадебных зданиях. Часто собирались у нас на квартире. И тогда наша санитарка Люда Сербина и Тамара (фамилию забыл) залихватски пели под гитару «Челиту». Особенно задорно исполняла Люда Сербина. Танцевали. Километров в 50 в с. Даниловское Пензенской области был спиртзавод. Мы посылали туда старшину медсанвзвода с санитарной повозкой и он привозил для нас спирту и тогда у нас был настоящий праздник. Часто добывали у населения самогон в обмен на плащнакидки, шинели. Где-то в конце октября, меня командировали во главе взвода солдат в Саратов для получения обмундирования для бригады. В Саратове я прожил недели 3. Эти дни для меня были большим праздником. Я был совершенно свободен, вне всякого подчинения.
Я получал наряды на обмундирование в штабе ПриВО, который тогда располагался в Саратове на улице Ленина (угол Радищева). Получал обмундирование на складе и грузили в вагоны на станции Ильинка. Познакомился с шофером Раей, маленькой энергичной девушкой. Она всегда доставала спирт. Хорошо проводили время.
Познакомился с симпатичной девушкой Идеей Гурской, с которой проводил интересные вечера. Но она чрезмерно «городская» и капризная. Пути наши быстро разошлись. Живя в Саратове (на ул.Чапаева у хозяйки Евгении Михайловны) я всегда ощущал близость моей родины, тосковал по родным местам и искал случая, чтобы как-то связаться с родными, со своим городом. В Куйбышеве жила племянница Настя Мосина. Она жила с мужем Гришей на Безымянке. Я делал несколько вызовов к телефонному разговору, несколько ночей просидел на почте у телефонной будки на улице Ленина, но разговор так и не состоялся. Да и понятно. Война.
Где-то во 2-й половине ноября я с грустью покидал Саратов. Это время было каким-то светлым, теплым огоньком, окошечком, просветом в эти тяжелые, страшные годы войны. Возвратился в поселок Крутец, отчитался в штабе бригады, который располагался в г.Петровске в 2-х этажном красного кирпича здании школы и приступил к исполнению своих прямых обязанностей в 3 стрелковом батальоне. К этому времени батальон был полностью укомплектован. Проведенные учения получили определенную сколоченность, организованность рот, взводов. Чувствовалось приближение того времени, когда нас вновь бросят в пекло войны. Так оно и получилось.