Ася быстрым шагом двигалась в сторону работы, аккуратно обходя одиноких прохожих. На автобусе она ездить не могла совершенно. Задыхалась. Слишком много злобы, ярости, гнева, уныния. Полная гамма отрицательных эмоций. Мало того, что это выглядело, как сплошное черное облако, так еще и запах имело омерзительный. Гнилой.
Она всегда была чувствительной и отзывчивой. Люди к ней тянулись. Она просто знала, какие эмоции они испытывают и могла поддержать. Людей тяжелых и тягучих обходила стороной.
Неизвестно, когда все изменилось. Ася не помнила. Просто поняла, что теперь она видит эмоции и чувствует их запах. Не испугалась. Приняла, как данность. Но окружающим сочла благоразумным не говорить. Упекут в психушку. Люди боятся неизведанного, того, что не укладывается в их картину мира. Проще объявить человека сумасшедшим, чем признать, что мир сложный и многогранный.
Однажды она чуть не попалась. Залюбовалась пушистым розовым облаком с ароматом магнолии вокруг влюбленной девушки. И сделала ей комплимент. Что-то про аромат и воздушность ее любви. Испуганные глаза она помнила до сих пор.
Обогнув очередную серую тучку тоскливого человека, чуть не споткнулась. Прямо по курсу, не торопясь, шел высокий худой парень. Обычный, в сущности, парень. Ну худоват, ну рассеянно смотрит по сторонам и никуда не торопится. Да вот только вокруг него ничего не было. Ни серой тучки тоски, ни розовой ваты влюбленности, ни разноцветных бабочек радости. Да даже ровной ауры спокойствия и той не было. Ничего. Такое Ася видела впервые. Ну и конечно не могла пройти мимо.
Она немного сбавила шаг и пристроилась следом за юношей. Напрягла свое уникальное зрение. Еле уловимо, на грани видимости, на нем темнел панцирь. По-другому темную пленку, полностью блокирующую эмоции, назвать было нельзя.
К Асиной радости парень двигался в ту же сторону, что и она. Пока она просто шла следом за ним. Почему и сама не знала. Праздное любопытство? Или желание узнать его секрет? Всего понемногу. Что делать дальше было пока непонятно. Нужен был план.
Ничего дельного в голову не приходило. От слова совсем. Ася глубоко вздохнула, ускорила шаг, подошла к парню и осторожно тронула его за руку.
-- Здравствуйте. Мне кажется, я вас видела у нас в офисе и идете вы как раз в мою сторону. Меня Ася зовут.
Ничего более дикого она давно не делала и не произносила. Всячески сторонилась людей, наблюдала за ними исключительно издали. А тут сама подошла. Да еще и дотронулась. Оказывается, прикосновения тоже стали другими. Ее как будто дернуло током. Панцирь сопротивлялся. При более близком рассмотрении он оказался очень крепким. А после соприкосновения сильно потемнел. Что с этим делать Ася пока не понимала, но твердо собиралась разобраться.
-- Здравствуйте. Меня зовут Константин. Я точно с вами не работаю. Я вольный художник, -- на этих словах он горько усмехнулся, -- Вы меня с кем-то спутали.
-- Художник? Удивительно, я как раз искала художника. Хочу свой портрет.
Ася не собиралась сдаваться. Парень очень удачно оказался художником, было за что зацепиться. Только бы согласился.
-- Да, я рисую портреты. Но не уверен, что вам понравится. Такая прекрасная девушка заслуживает большего.
Художник грустно улыбнулся, но уходить не спешил. Панцирь слегка побледнел.
-- Вы мне льстите. Давайте, я сначала посмотрю ваши работы, а потом уже решу чего я заслуживаю.
Ася обворожительно улыбнулась и протянула ему свою визитку. Константин рассеянно и удивленно крутил ее в руках. Немного поколебавшись протянул свою.
Они договорились созвониться вечером. Ася с трудом дождалась окончания рабочего дня и схватила телефон. Константин ответил. Он говорил, что давно ничего не писал, но пара старых работ сохранилась. Они договорились встретиться вечером в его студии.
Константин встретил ее немного смущенный. Он почти не общался с людьми, а в студию и вовсе никого не пускал. Ася была исключением. Он сам ей в этом признался. Смущаясь и глядя в пол.
Ася с интересом оглядывалась вокруг. И не понимала. Все говорило о том, что здесь жил очень творческий человек. А без эмоций нельзя творить. Вокруг владельца этого жилища могло клубиться все, что угодно. И бабочки, и облака, и цветы, распускающиеся прямо из сердца. И пахнуть он должен был тропиками. А вместо этого бурый панцирь. Почему?
Присмотревшись, Ася разглядела толстый слой пыли покрывавший и старые картины, и пустые холсты и стоящий в центре комнаты мольберт. Сюда давно никто не заходил.
-- Вы простите за беспорядок. Я тут почти не бываю. - Константин явно смущался, - Вот, портрет, о котором я вам говорил.
Художник достал портрет из самого дальнего угла. Как будто его поставили туда, чтобы никогда не доставать. Так поступают с вещами, которые приносят боль, а выкинуть нет сил.
С портрета смотрела прекрасная девушка. Античный профиль, великолепная улыбка и холодные глаза. Художник вложил в этот портрет много жизни. Больше, чем было в человеке, с которого его рисовали.
Ася внимательно смотрела на Константина. Панцирь стал заметнее. Сильно потемнел, особенно в области сердца. Защищая его осколки. Она часто встречала горюющих влюбленных. Их боль всегда была разной, но очень отчетливой. И пахла горечью. А вот панцирь она видела впервые. И сразу захотела его разбить. Пока боль заперта внутри, с ней нельзя справиться. Можно запретить себе чувствовать. Но когда-нибудь боль, скопившаяся под толстым слоем брони, захлестнет тебя с головой. Разорвет на куски и очень сложно будет собрать себя заново.
Девушка сама не понимала, почему она так захотела ему помочь. Ей безумно захотелось увидеть его бабочек радости.
Она сказала, что безумно хочет портрет его кисти. Костя очень удивился, но деньги были явно не лишними и он согласился. Она с удовольствием и подолгу ему позировала, глядя в окно. Они болтали обо всем на свете. Ася старалась заботиться о рассеянном художнике. Смахнула вековую пыль в мастерской. Приносила его любимые пирожные. Читала стихи и делилась книгами.
Чем дольше они общались, тем живее становился портрет. И постепенно трескался панцирь.
Через пару месяцев Константин назвал Асю своим другом и тепло улыбнулся. К тому времени панцирь уже покрылся трещинами по всей поверхности. Девушка шагнула к художнику и крепко его обняла. В этот момент панцирь лопнул и растаял в воздухе. Вокруг друзей запорхали колибри и запахло яблоками и корицей.
Портрет был закончен. Самыми живыми на нем были глаза. Ася повесила его на самом видном месте.
Они дружили еще долгие годы. Менялись их предпочтения, увлечения и разговоры. Неизменными оставались колибри и аромат яблок и корицы.