Радость моя (Часть 10)
Аня покраснела и вышла из-за стола, чтобы помочь ему собрать вещи:
- То, что он лапал меня, ещё ни о чём не говорит, а я не могу ему даже по роже влепить - начальство.
- Ну да, конечно, - совершенно спокойно говорил Мирослав и невозмутимо продолжил. – Я думал, что тебе самой нравится. Он тебе и зарплату поднял, наверное?
- Перестань, - она вдруг резко схватила его за руку. – Зачем ты мне это говоришь? Обидеть хочешь?
- Не имел в виду ничего плохого.
Мужчина грустно улыбнулся, достал пакеты и принялся собирать со стола вещи, которые, как ему казалось, принадлежали его невесте. Впрочем, он не знал, была ли она ему невестой, ведь предложение он так и не успел сделать. В душе его продолжала теплиться надежда, что Марина поправится, придёт в себя после ужасного шока, не будет бояться автомобилей, и всё станет как раньше. Столько раз он представлял их совместную жизнь, дом, детей…
- Давай встретимся как-нибудь? Поговорим? – Аня заглянула ему в глаза, неожиданно разворачивая к себе. – Столько времени…
- Уже прошло, - Мирослав медленно, но твёрдо убрал её дрожащую руку со своего плеча. – Прошло, Аня, прошло.
Девушка подавила комок в горле и, резко отвернувшись, направилась к своему столу. Она нервно села и принялась громко стучать по клавиатуре, пытаясь перебить стук собственного сердца, которое, казалось, сейчас выпрыгнет. С трудом сдержав слёзы, Аня опустила голову чуть ниже монитора, так что Мирослав не мог видеть её лица.
- А вот эта тумбочка её?
Девушка упрямо молчала.
- Слушай, что было, то было, зачем ты хочешь поговорить? Марина в больнице… Ты бы хоть постеснялась.
- Тебе, я смотрю, нравится издеваться надо мной?
- Я не хотел. Просто столько всего произошло... Так это её тумбочка? Я боюсь забрать что-то чужое.
Аня снова замолчала, и Мирослав вздохнул. Он с шумом выдвигал все ящики, собирал то, что казалось ему вещами Марины и, когда завершил все сборы, произнес:
- Ну всё, не так уж много вещей. Пока, Ань, - он добродушно повернулся к девушке и, не услышав ответа, пожал плечами и вышел из кабинета.
- Вот скотина! – девушка озлобленно бросила в дверь карандашом.
***
Когда Марина пришла в себя, наступили первые, самые трудные дни, такие, о которых она с содроганием вспоминала позже. Постоянная тошнота, боли, затруднённое дыхание, невозможность перевернуться на другую сторону – всё это приводило девушку в исступлённую ярость, которую она не могла ни на кого выплеснуть. Мать часами просиживала рядом с ней, старалась исполнить малейшее желание, любую прихоть. Она поздно возвращалась домой: работала днём, а всё остальное время посвящала дочери. По ночам с трудом смыкала глаза, забывалась тревожным сном, и каждый раз просыпалась в холодном поту. Она видела, как её дочь снова и снова попадает под машину, слышала глухой удар и ощущала на руках обмякшее тело Марины. Она вставала из тёплой постели и, кутаясь в халат, брела в ванную, чтобы умыться и отогнать назойливые воспоминания и мысли, которые не прекращали мучительные атаки. Горячий кофе, сваренный незамедлительно, обжигал горло и приводил её в чувство, давал сил на грядущий день, подготавливал к новым сражениям, в которых Евгения обязана была победить.
В начало рассказа