В этой заметке предлагаем Вашему вниманию историю старинного рода старообрядцев Шарташа - Масленниковых, рассказанную Ю. Барзыкиной.
Свои статьи Ю. Барзыкина опубликовала в Вестнике Уральского историко-родоведческого общества - так мы и познакомились с этой семейной историей.
Заметка в нашем блоге опубликована с целью найти максимальную информацию о старинных родах старообрядцев Шарташа. С разрешения автора - Ю. Барзыкиной - мы публикуем её статьи в газете "Община" из разных выпусков.
"Ещё до революции Шурочкин муж Марк Иванович [Храмцов] был довольно состоятельным и имел в Шарташе на улице Рыбаков большой деревянный пятистенный дом, куда и привел свою невесту, сироту-белошвейку, из города. Там же Шарташе они содержали староообрядческую часовню, которую называли Храмцовской. После революции и гибели мужа дом был продан какому-то партийному работнику или чиновнику, а Шурочка с дочерью купили половину небольшого дома по соседству с избой моей тогда ещё молодой бабушки Анны. Сначала общались по-соседски, а потом сдружились.
Старообрядцы на Шарташе тогда ещё были, и крёстная частенько брала мою бабулю на свои службы. Она говорила при этом «Анна, ты же наша», и та ходила, хотя крещена была и воспитывалась в Православной церкви. На Шарташе бабушка оказалась после замужества, а до того жила недалеко рядом, в поселке Изоплит. Туда её семья бежала из Курганской области после раскулачивания и гонений. Честно сказать, какого вероисповедания была семья деда, я не знаю. Видела только их старинные надгробья на кладбище – Масленников Прокопий Моисеевич, скончался 7422 года [1914 г.], Христинья – 7384 г. [1876 г.], Зинаида – 7375 г. [1867 г.]. Когда родилась моя мама, её крестила Кока погружательно. <…>
Когда дом и огород стали им совсем не по силам, они переехали в город. В моих последних воспоминаниях их маленькая квартирка, где всегда горит лампадка и читается молитва. За платяным шкафом было отгорожено пространство, где скрыт от чужих глаз огромный иконостас, вывезенный из закрытой часовни. Музей Невьянской иконы мог бы позавидовать такому иконостасу! <…>
Ещё я помню большую и толстую Библию в велюровом переплёте с закладками на каждый день, со страницами цвета топлёного молока и непонятными для меня тогда старославянскими текстами. Библию и другие [вероучительные] книги читали нам и разъясняли. Но что я могла тогда запомнить?.. - вспоминает Ю. Барзыкина. - В доме у них всегда было как-то спокойно и тихо, а телевизора, по-моему, не было, а когда я оставалась на ночь, то засыпала под чтение молитв и свет негаснущей лампадки.
Чем они жили? Молитвами. День и ночь они за кого-то молились, за своих и за чужих. Им привозили записки, а сними продукты, гостинцы и разные домашние вещи. Одевались они просто, по-деревенски, в платья до полу и с длинными рукавами, на головах платочки, в руках [лестовки]. Они их мастерили тоже сами, делали себе и на заказ… [2]
Мою маму Людмилу в детство называли и даже поддразнивали
кержачкой. Родилась и выросла она в поселке Шарташ, в семье Фомы
и Анны Масленниковых. Весь род был коренным старообрядческим!
Их семейный дом в районе ул. Крутая и Заезжая я уже не застала, а
вот мама и папа еще видели...
Маму крестили погружательно в молельном доме бабушки Агафьи, в помощницах у которой жила глухонемая Нюра, все звали ее «немка». Мама помнит старинную темную бревенчатую избу с иконами и лампадами, - пишет Ю. Барзыкина, - которую в поселке называли часовней, находилась она напротив старинного староверческого кладбища, а за домом были уже поле и лес. Когда мама училась в школе [примерно 1950-е гг.], дом этот уже снесли, а потом построили новые - сейчас там проходит улица Осипенко.
Про семью деда я знаю немного. На кладбище сохранилось более свежее захоронение Татьяны Парамоновой (1918 год), сестры отца деда Никона Прокопьевича. Его могилы, как и его брата Якова, мы, увы, не нашли.
У Никона Прокопьевича с Ульяной Егоровной были и еще дети - Тимофей
1916 г. р., Мария 1921 г. р., Федор и Зоя. Сейчас в живых осталась только Зоя. В этом году ей исполнилось 80 лет и живет она в селе Водолазово Курганской области.
Там же на Шарташе на углу улиц Проезжая и Рыбаков стоял дом сестры Ульяны Егоровны, бабушки Ксении и деда Павла, а неподалёку жили их дочери Фиса и Вера.
Масленниковых на Шарташе было много. Их знали и уважали: когда мама
приходила к одноклассникам, родители которых тоже были староверами, то часто одобрительно слышала о себе: "Это Масленниковых, наша...»
На нашей Таборинской улице тоже жили староверы. Храмцовы и Козловы; Морозовы, баба Дуся; Кирьяк Яковлевич, двоюродный брат моего
деда по отцу; Хмелевы Авенир и Анна, ровесники деда, с детьми, про них, как, впрочем, и про других кержаков, дед часто говорил - "работящие!". А еще тут жили дед Сумин. Ксения Иванова и "белая борода" - так дед называл старика Буркова, жившего недалеко от радиостанции.
В поселке моего деда знали, как Алексея, а имя Фома дано было при крещении - указывает Ю. Барзыкина, - и значилось в документах. Высокий, красивый, веселый, с задорно вьющимся черными волосами. Они с бабулей были очень красивой парой!
Замечательный баянист, желанный гость на всех свадьбах и праздник, и через это, увы, пристрастившийся к винопитию. Нас он любил свою жену, дочь, зятя и, конечно же, внуков.
<...>
До Великой Отечественной войны и после работал [дед] электриком на кожгалангерейной фабрике "Звезда", а бабуля в войну там же шила чехлы на танки, а дома по ночам — телогрейки. Одна телогрейка - одна булка хлеба. Так и жили. Воевал дед по возрасту уже ближе к концу войны, сопровождал грузы на фронт. После войны бабуля Анна Лаврентьевна Масленникова, перешла воспитателем в детский садик от фабрики [Проезжая, 159], а дед подрабатывал там электриком.
Земля, на которой был построен наш дом, принадлежал одной из
родственниц деда, в нашей семье ее называли "нищенка-полковница". К сожалению, имени ее не сохранилось. Когда-то еще до революции она действительно была женой полковника, а потом доживала на Шарташе в старой избе, в которой, как могла, разместила все свое сохранившееся богатство. Бабуля рассказывала про её портрет в полный рост, написанный маслом, и различную домашнюю утварь, слишком дорогую
для обнищавшей старушки, напоминавшей юродивую. Когда дед с бабушкой поженились, она отдала им свою избу, а сама переехала доживать к другим родственникам. Интересно, что переезжала
она налегке, чуть ли не с узелком, а портрет и остальное пропало... И как раз в это время в старой бане обвалился пол. Раскапывать никто ничего не стал, но то, что у нас под баней зарыт клад, все мы знали с самого детства" [1].
Юлия Барзыкина
P.S. Если у вас остались воспоминания о старообрядцах Шарташа - можете написать об этом в комментарии или написать на ekbshartasholog@yandex.ru
Ссылки:
1) Барзыкина Ю. Последний поклон // Община. 2019. Вып. 3. С. 12.
2) Барзыкина Ю. Последние староверы легендарного Шарташа // Община. 2019. Вып. 1. С. 14-15.
