В прошлом году весь мир захватил вышедший на канале HBO сериал «Чернобыль». По рейтингу IMBd, этот сериал стал лучшим сериалом всех времён, получив среднюю оценку от зрителей в 9,7 балла из 10.
«Чернобыль» выглядит как очень хорошо снятый фильм-катастрофа с элементами антиутопии и классическим противостоянием добра со злом, который, тем не менее, существенно отличает от других похожих фильмов одно важное обстоятельство – всё, что там происходит, действительно случилось. При этом можно заметить, с каким вниманием и точностью создатели фильма подошли к деталям и хронологии событий, к особенностям персонажей и воссозданию исторической обстановки. Во время просмотра местами может даже показаться, что это и вовсе документальный фильм.
Правдивость сериала «Чернобыль» заключается, как мне кажется, не в исторической точности, а в том, что люди, живущие в постсоветской реальности, а именно в Беларуси, узнают в нём свою повседневность. Типичные персонажи, структура социальных отношений, административные и властные механизмы – всё это кажется до боли знакомым. И это узнавание пугает больше всего (по крайней мере, меня). Ведь именно такая социальная среда, набор решений и поступков и привели к тому, что самая крупная техногенная катастрофа стала возможной. И если нам так знаком подобный социальный рельеф, возникает вопрос: сделали ли мы необходимые выводы и хорошо ли усвоили уроки той катастрофы?
Я думаю, что сейчас для нас становится особенно важно проанализировать, какие обстоятельства привели к тому, что Чернобыльская авария случилась именно в таком ужасающем виде, с такими страшными последствиями. Важно разобраться с глубинными причинами аварии, чтобы не допустить подобные аварии в будущем. Тем более, в Беларуси вот-вот запустится новая атомная электростанция, и если, не дай бог, случится похожая катастрофа, второго шанса на переосмысление этого опыта у нас уже может не быть.
По официальной версии МАГАТЭ, Чернобыльская авария случилась по причине изначального конструктивного дефекта реактора. Значит ли это, что причина аварии лежит в области несовершенства науки и технологий? Или же во всём виноват случай и естественное свойство человека ошибаться? Наверняка, конструкторы этого реактора не хотели допустить ошибку, просто «так получилось». Имеем ли моральное право их винить?
На мой взгляд, причина Чернобыльской аварии лежит в области этики. Однако мораль состоит не в том, чтобы в полной мере предусмотреть все возможные и невозможные последствия своих действий и предотвратить их, читай – не совершать ошибок в конструировании реактора. Ошибаться свойственно каждому и каждой, а на момент совершения ошибки можно не знать о её существовании. Согласно метафизике нравственности Иммануила Канта, если человек честен перед собой, не зависим от своих интересов и поступает рационально, исходя из той информации, которой располагает на данный момент, он поступает правильно. Предположим, что конструкторы реактора действительно не знали о дефекте реактора, так как мы этого достоверно не знаем.
Однако мы знаем о другом факте: ошибка конструкции была обнаружена раньше, чем случилась авария. Один из физиков-ядерщиков «открыл» этот серьёзный дефект во время предыдущих испытаний и подробно описал этот случай в научной публикации. Но по какой-то причине эта публикация исчезла из публичного доступа. Люди, которые работали на таких же электростанциях по всему Советскому Союзу, учёные, инженеры не имели шанса узнать эту информацию и, следовательно, не могли предугадать аварию такого масштаба. Причина, по которой кто-то принял решение скрыть подобную информацию – и есть причина Чернобыльской аварии, и это, на мой взгляд, – неспособность признавать собственные ошибки. Здесь уже речь идёт не о «неведении» своей неправоты, а о сознательном сокрытии ошибок ради собственных интересов (сохранения статуса, властных позиций и других привилегий). Нерациональное, неавтономное и неэтичное поведению по Канту.
Важно также отметить, что, кроме ужасающей катастрофы, не менее страшным было и то, как тогдашняя администрация «справлялась» с её последствиями. И опять же урон от катастрофы мог бы быть гораздо меньшим, если бы власти взяли на себя смелость сразу рассказать о случившемся всему миру и, прежде всего, местному населению. К сожалению, публичное признание своих ошибок было для администрации неприемлемым поведением, угрожающим их авторитету. По этой же причине произошли, по крайней мере, ещё две трагедии, последовавшие за аварией.
«Йодный удар», который получили миллионы людей в результате воздействия радиоактивного йода на щитовидную железу. Период распада радиоактивного йода длится всего восемь дней, и «удара» можно было бы легко избежать, приняв обыкновенный аптечный йод. Но в результате намеренного замалчивания фактов и отсутствия адекватных медицинских инструкций, частота случаев рака щитовидной железы у детей в Беларуси, по сравнению с доаварийным периодом, возросла в 33,6 раза, а общее количество онкологических заболеваний в Беларуси увеличилось на 40 процентов.
Второй факт – это подача заведомо заниженных показателей радиоактивности в Германию для заказа специального робота для обезвреживания крыши. Если бы не желание администрации показать себя в лучшем свете, возможно удалось бы избежать и этой катастрофы: предельно бесчеловечного «использования» более чем трёх тысяч «биороботов», которыми вынужденно стали обычные солдаты срочной службы.
Становится очевидным, что способность открыто и публично признавать свои ошибки, слабости и неправоту находится в области этического и, более того, нашего морального долга как разумных людей. Остаётся надежда на то, что полное и честное признание наших ошибок, связанных с историей Чернобыльской АЭС (и не только с ней), поможет нам защититься от потенциальных будущих катастроф.