Однажды я бывал в деревне с необычным названием Могилицы. Это небольшая деревня, примерно с двадцатью домами. Кругом лес располагается. Неподалеку от деревни расположили лесопилку. Местные мужики там работают. Я уже собрался уезжать и решил остановиться у сельского магазина. И здесь я случайно узнал, что лесопилка не единственная в этом месте достопримечательность. Можно даже сказать, что на этой лесопилке ничего интересного не происходит, другое дело дядя Митя. И я решил подробнее расспросить о дяде Мите женщин, что находились со мной в магазине. Мне стало очень интересно чем он знаменит. Все, что я услышал послужило тому, что все мои предстоящие планы отменились. Я хотел покинуть деревню еще засветло, но этого не будет. По крайней мере не сейчас.
Дом дяди Мити находился вблизи от магазина и ничем не выделялся от остальных. Дом ухоженный, двор просторный, в общем, чувствовалась хозяйская рука во всем. Хозяин встретил меня на крыльце. Ему я бы дал 60 лет, плотного телосложения. Одет был в серые брюки и синюю майку, на ногах калоши. Что сказать, мужик как мужик. В доме чисто, уютно и добротно.
- Это моя женушка, Мария - сказал дядя Митя и указал на женщину своих лет, которая была у плиты.
Когда дядя Митя узнал о цели моего визита, то он попросил загнать машину во двор. Потом мы прошли на веранду и сели за стол. Пили водку, купленную мной для этого случая. Закуска тоже имелась: соленые грибочки, огурчики, сваренная картошка в чугунке. Закурили и дядя Митя начал свой рассказ:
- Было это четыре года назад, 15 июня. Я точно все помню. Сын мой, Тима, в соседнем селе Илюшино живет. Это село больше нашего. Клуб, три магазина, школа. Примерно километров шестнадцать до него будет. Решил я навестить сына, помочь ему баньку помочь построить. Можно было на автобусе, но я решил пешком добраться. Можно было сократить путь через лес. Это около 5ти километров пути. Значительно меньше, к тому же на дворе лето и колея в лесу уже натоптана. Молодежь так на мотоциклах в клуб гоняет. Да и на машинах здесь тоже ездят.
С собой я взял нужные инструменты и отправился в путь. Иду по лесу и наслаждаюсь шумом деревьев, пением птиц. И мне захотелось немного посидеть и послушать эту красоту. Я присел на упавшую березу и закурил. И вдруг я обжег свой палец сигаретой. Возможно я задумался или задремал в этот момент. Я затушил сигарету и отправился дальше. Оставалось совсем немного идти. Сейчас за поворотом должна появиться лесопилка слева от меня, а там еще пара километров. Лесопилку не видно за лесом, а уж шуму-то от нее хватает. Пилы визжат, вагоны на подъездных путях клацают. Вот и тот самый поворот. Только почему-то не слышно привычного шума работающей лесопилки. Я остановился. Странно как-то, даже стало страшно. Столько лет пташек пугала, а сегодня молчит. И решил я заглянуть. Что там могло произойти? Сотню метров в сторону. Чего там. Свернул. Только не было там лесопилки. Меня аж в холодный пот прошибло. Деревня там стояла. Две небольшие улочки, почерневшие от времени избы. Странная такая деревня. Никаких столбов электрических, антенн телевизионных. Ребятишки голопузые по улице бегают. Бабы у колодца о чём-то судачат.
Закрыл я глаза. Думаю привиделось всё. Открыл. Нет! На месте деревня. Облокотился я на жердь, что поскотина была загорожена. Ноги дрожат. Вспомнил, как батя рассказывал, что была до войны рядом с Могилицами ещё одна деревня — Карповка. Он и родился в ней. А вскоре после войны, в шестидесятых решили деревню расселить как не перспективную. Оно конечно, мужиков-то почти всех на войне поубивало. Только вон дед Пахом и остался. В Могилицах сейчас живёт. А что бабы. Не отстояли они, значит, деревню. Поразъехались кто куда. А на месте деревни лесопилку построили. Так и шумела она с середины прошлого века. А сегодня вот исчезла. Страх-то постепенно прошел. Перелез я, значит, через изгородь. Иду вдоль улицы. Живёт деревня своей жизнью. На меня никакого внимания. Как будто меня и нет.
Свернул я в переулок. По другой улице иду. Навстречу телега. Мужичок лет сорока и с ним баба. Слышу, что разговаривают, а разобрать не могу. Смеются. Мимо проехали. На меня никто никакого внимания не обращает. Решил я сам проявить себя. Спрошу, думаю, вон у того мужика, что дровишки колет, куда, мол, я попал. И уже шаг в его сторону сделал, как, вдруг, услышал сзади голос: «Заговоришь с кем-нибудь, навеки здесь останешься». Знакомый голос. Повернулся я и... по спине ручейки холодные побежали. Стоит передо мной Варвара Жукова. Наша деревенская. Из Могилиц. Года два назад пошла в лес по ягоды и больше её никто не видел. Поискали, потом оплакали. Семён-то Жуков — муж Варвары — дом продал и уехал к дочери. «Беги», — прошептала она и пошла в сторону колодца. Только вёдра на коромысле покачивались.
Вот тут я и струхнул. И откуда только силы у меня были. Я выбежал за околицу, сумка с инструментом по ногам хлещет. Остановился я на минутку чтобы отдышаться. Сумку в овраг скинул. Дерево там приметное. Всегда отыскать можно. Дальше побежал. Вот уже и Илюшино видно. Добежал до первого дома. Тут силы у меня и закончились. Я упал. Подняться хочу, а не могу. Очнулся в больнице. Мария у кровати сидит. Тима в дверях топчется. Мария-то как увидела, что я на неё смотрю, заплакала. Тима подскочил: «Папка, где ты был? Где ты был, папка?» У самого слёзы. И чего это они так копошатся. Вышел из дома в девятом, сейчас вон на стенке часы показывают одиннадцать. За два часа не торопясь... «Баньку-то будем ставить?» — посмотрел я на Тиму. Тут Марьюшка взяла меня за руку: «Митенька, где ты был целый год?». Чуть позже я вспомнил всё.
Получалось, что я шел в соседнюю деревню целый год. Этого я понять никак не мог. Потом начались мои мытарства. Первым делом милиция. Дело они, видите ли, розыскное завели. Искали меня год. Теперь, поскольку я нашелся, дело надо прекращать. Моему рассказу участковый, конечно, не поверил. Хотя добросовестно записал слово в слово. Потом стало еще хуже. Меня увезли в область. Там в больнице я десятки раз рассказывал свою историю. Мне никто не верил. Неделю я лежал весь опутанный проводами. Потом даже дня два в психиатрической больнице. Никаких отклонений в психике у меня не обнаружили. Отпустили домой, но при выписке профессор посматривал на меня загадочно. Вернулся я домой ближе к осени. Хотел сразу сходить за сумкой с инструментами. Марья меня не пустила.
Поверил моему рассказу только дед Пахом. Когда я описал ему мужичка и бабу, которые встретились мне на телеге в деревне, дед даже подскочил со стула. «Так это ж брат мой, Гришка с Алёной своей! И кобыла рыжая его, — дед смотрел на меня, как будто я побывал на том свете, — Только сгинул Гришка-то на войне. Убили Гришку в сорок четвертом. А Алёна-то двадцать лет уже как померла». В этот же день мы с дедом Пахомом пошли за инструментами. Дерево около оврага я быстро нашел. Лесопилка гремела рядом. Перекопав почти весь овраг, сумку с инструментом мы не нашли. Нашли кусок ржавого железа. Я хотел кинуть его обратно в овраг, но дед Пахом разглядел в этом куске ржавчины очертания топора. Правда без топорища. Дед Пахом-то помер в прошлом году. Больше эту историю я никому не рассказывал.
Было уже за полночь, когда дядя Митя закончил свой рассказ. Пустая бутылка стояла на столе. В пепельнице лежали окурки горой.
- Подожди, я сейчас, — сказал он и вышел во двор.
Через минуту вернулся, положил на стол пакет. Я вопросительно посмотрел на него. В пакете был кусок ржавого металла, который напоминал форму топора. Судя по ржавчине, пролежал он в земле, или в воде никак не меньше века. Не поверить я дяде Мите никак не мог, но и поверить тоже. За окном двадцать первый век. Все чудеса описаны и разоблачены. Топор, точнее то, что от него осталось, тоже не факт. Мало ли с каких времён он в овраге валялся. Ну не мог он за год так заржаветь. А вот то, что дяди Мити год не было в деревне — это факт.
Утром проснулись рано. Я решил это дело до конца разобрать. Пакет с топором дядя Митя отдал мне без колебаний. Он и сам не меньше меня хотел докопаться до истины. По приезду в город, я первым делом направился в милицию. Действительно, 15 июня 2005 года Будаков Григорий Павлович утром ушёл из дома в село Илюшино и пропал без вести. Поиски ничего не дали. А вот 15 июня 2006 года около 10 часов утра он был обнаружен в без сознании у дома номер два по улице Рябиновой села Илюшино. Теперь я был уверен, что дядя Митя рассказал мне правду. Начальник милиции выслушал мой рассказ и предложил помощь. Топор упаковали и направили в экспертно-технический отдел Управления. Оставалось только ждать.
Прошло около месяца. Передо мной на столе лежит заключение экспертов. С подписями и печатями, которое читали многие. Из него следует, что топор пролежал в воде ни много — ни мало, а не менее семидесяти лет. Но это и не так важно. До войны тоже были топоры. Мало ли как он попал в овраг. Удивительно и не поддаётся осмыслению другое. На топоре было обнаружено клеймо завода — изготовителя. Большое спасибо экспертам. Так вот такое клеймо нового образца завод начал ставить на товары народного потребления с 1 января 2005 года. Получив документ, я сразу же поехал в Могилицы. Дом дяди Мити был брошен, окна были аккуратно забиты досками. Сосед рассказал, что Дмитрий, спустя неделю после моего отъезда вместе с Марией ушли в лес. Они не добрались ни домой, ни к сыну. Их искали, но не нашли. А я знаю, где они. Я вижу их, идущими по улице деревни. Деревни, живущей вне времени и пространства.
Друзья, если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки, комментарии и делиться историей с друзьями.
Вам может также понравиться:
1. Могила
2. Однажды на кладбище
3. Моя сестра
4. Голос в голове
5. Вещий сон
