властителем одного удела. Если подобное произойдет еще раз, наказание не обойдет нас стороной».
«Но причем здесь мы?» - удивился Аваурхатх.
«При том, - раздраженно пояснил Маурим. – Многие не осознают, что наше царство больше не является самостоятельным. Мы отныне принадлежим Нандору. Произошло то, о чем мы мечтали. И то, чего мы опасались. Я отныне не полновластный правитель Нандорлина. Я подчиняюсь правителю Нандора, даже если не согласен с ним. Мы другие, Аваурхатх. Но мы не должны отделять себя от Нандора. Без них мы всегда будем на отшибе, в изоляции. Это понятно?»
«Мы попробуем поискать другие способы воздействия на наших родичей, - продолжил он вновь. – Но что-то подсказывает мне, что самым лучшим выходом будет послушание».
«Хорошо, - поспешно проговорил Аваурхатх, напуганный словами отца. – Я сделаю все, что в моих силах».
Маурим кивнул головой и вышел из беседки. Потом он легко вскочил на своего урсая и вскоре скрылся из виду. Также бесшумно отбыл и Дануар.
На следующий день в поселок въехала красавица со свитой. Это была Идиссиль, дочь сентарха. С ней были ее подруги Нарамэ и Иллуни. Обосновавшись, они стали помогать на кухне, чем значительно облегчили поварам жизнь. Их появление осталось незамеченным для всех остальных. Ибо девы не спешили открываться миру в соответствии с планом сентарха. Собственно говоря, плана как такового не было. Маурим просто велел дочери наблюдать за правителем и, в нужный момент, попытаться добиться его расположения. Нужный момент он не обозначил, равно как и средства для достижения расположения. А посему Идиссиль была немного растеряна и толком не знала, что ей предпринять.
Они встречались с нандорианцами в общей столовой во время завтрака или ужина. Но никто из них словно бы не замечал их присутствие.
303