Тем временем электричка тронулась.
Повесть «Чуров и Чурбанов» петербургской писательницы Ксении Букши в длинном списке премии «Большая книга»!
В интервью «Новой газете» (№134 от 29.11.2019) Букша говорила: «В «Чурове и Чурбанове» реальность накрошена еще мельче. Это отдельные черты, отдельные фразы, жесты, ситуации, приметы. «Чуров и Чурбанов» получился таким ярким плакатом или клипом, или фильмом. Зато здесь есть крутой сюжет!».
Сюжет и, правда, крутой, полный киношной движухи и с густой костной питерской атмосферой.
Волна 90-х.
Иван Чуров учится в школе, живет в коммуналке с мамой и бабушкой. Бабушку он не жалеет — она лежачая, требует непромокаемых памперсов, принимает галоперидол и вообще никак не может отойти — она всё продолжается и не кончается; маму Ванечке жалко, так жалко, что он иногда плачет по ночам. У мамы ведь от бабушки жизни нет, а бабушка молча «как бы отвечает — ну что поделаешь, Ванечка, никак Бог не приберет, самой тошно уже».
Его одноклассник Чурбанов — настоящий задира, заводила и фантазер. К жизни относится просто и легкомысленно: «Вся беда <…> в том, что думает он всегда слишком быстро. Так быстро, что иногда совсем не думает».
Дружба, девушка, которая нравится обоим, жуткая зависть друг к другу, разъедающая все до трещинки в сердце, — до определенного момента и Чуров, и Чурбанов идут рядом друг с другом, а потом Чуров поступает в медицинский на кардиолога, а Чурбанов организует бизнес, но у него не заладится — выйдет один только «пшик».
Оба по жизни встречают наставников, которые поправляют их съехавшую внутренную оптику.
Профессор, у которого Чуров возьмется писать диплом, скажет о проницательности:
«… иногда можно смотреть, смотреть, все глаза проглядеть и не заметить самого большого, главного и очевидного. Именно потому не заметить, что оно такое отъявленное, как будто само собой разумеется <…> врач и не знает, что он ищет, — а все-таки ищет. И сила, которая заставляет его искать, это не видение, а слепота. Он шарит, как слепой под фонарем».
Странноватый хозяин странноватого магазина, находящегося в подвале девятиэтажки, подарит Чурбанову инсайт — «читай в сердцах».
И Чурбанов такой воскликнет: «Вы в моем сердце точняк все прочли, хреновина с тушенкой, это было именно самое то, что мне надо, прямо в сердце, точняк».
На научно-фантастически идее — синхронизации СЕРДЦЕбиения — построена вся книга Букши. Если находятся два человека с одинаковой частотой сердечного ритма, то «норму» можно наладить и у человека с больным сердцем. Одна проблема — «подсихрон» умирает одновременно со своим «донором».
В повести такими «синхронистами» оказываются Чуров и Чурбанов.
Образ сердца в повести ключевой.
Кардиосимволы» зарифмованы и в черной валентинке, которую получает географичка-«геогрыза», и в появлении Валентинки-младшей; старом хлебозаводе с громыхающей хлебомешалкой (пока есть хлеб, город живет. Так Баба Валя говорит. Она блокадница); кардиологии, ЭКГ и всём «докторском».
Эпизоды в повести высвечиваются как кадры на киноленте. Неслучайно Букша в интервью говорит о «клипе, фильме, ярком плакате». Она перескакивает с одного эпизода на другой, возвращая читателя то на школьный урок, то на лекцию в университете. Как будто монтажная склейка, а между — намеки, «слепые пятна» и декорации Питера.
И город живет. Какое-то особое его нутряное существование с подтекшей серединкой Невы и колючим сухим, как порох, снегом, с вваливающейся через распахнутое окно чернильной густотой беззвездной ночи.
А там, в квадратных жилых коробках обитают брошенные старики; ребенок-инвалид, ненужный пропитой бабке; люди на грани суицида. Люди несчастливые.
Кажется, эти все персонажи, уже знакомые читателю по предыдущей книге Букши «Открывается внутрь», идут с той самой «Конечной» — «вместе, цепочкой, вереницей человечков, зачерненных, сгоревших, как головки спичек, как то, что остается от сидящего против света, когда закрываешь глаза».
Мир в повести «Чуров и Чурбанов» реален, но не наводит ужас, потому что каждый вправе выбирать свое человеческое:
— Бог есть, — сказал Чуров без предисловия.
— Бога нет, — сказала Аги.
И, несмотря на то, что у них разные религиозные взгляды и даже (о, ужас!) разная частота сердцебиения, они занимаются одним делом — делают добро. Выхаживают больных в больнице, разыскивают родственников одиноких стариков. Получается — они живут по вере своей.
В повести «Чуров и Чурбанов» Ксении Букше удается главное — в экзистенциальном разломе и ужасе показать свет, где другие видят только мрак. И сказать об этом без надрывного морализаторства и, не впадая в отчаяние или излишнюю сентиментальность.
Когда кажется, что «воздуха нет и дышать нечем», постой вот так — я сейчас покажу, смотри! — половиной в темноте, половиной на свету, наполовину снаружи и наполовину внутри. И тогда услышишь чье-то синхронно стучащее сердце.