Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9
… Девочка моя… Доченька… моя… Как ты там… одна, без меня… Одна – с тем, что узнала, услышала от Василия… Как ты с этим… живёшь?
Полковник Москвин не спал ночами. А перед глазами – два малыша, их с Катенькой сынок, мальчишечка синеглазый… льняные волосики мягкие… И смуглая девчушка – тянет ручки к Васильку, улыбается… И Катенька. Как просто и мудро она решила: удочерим девочку. А он не находил слов, чтобы объяснить ей… Объяснить, что с Валей Ерёминой у них так и не случилось… не произошло… Валя всегда останавливала его – в самый последний момент. Останавливала, восхищая и удивляя лейтенанта Москвина своей силой и стойкостью. А в последнюю их встречу всё стало ясно, когда Валя прошептала: я… беременна… от Андрея… От капитана Морозова…
Боялся сказать об этом Кате. Она сочтёт это совершенно не нужным оправданием: Вали уже нет… Боялся, что Катенька трусом сочтёт его, подумает – от малодушия отказывается от дочки… не хочет признать, что изменил ей, жене своей… Молчал, мучился, видя, как Катя полюбила черноглазую малышку. Она была уверена, что девчушка – сестра их Василька… дочь его, лейтенанта Москвина… и Москвин тогда решил: пусть будет, как есть… Уже незадолго перед американской бомбардировкой он решился. Катенька только что искупала малышку, завернула её в мягкое полотенце. Лейтенант слушал: малышка и Катя словно переговаривались. Девчушка что-то серьёзно и деловито лепетала, жена, склоняясь над смуглым личиком, тихонько говорила ласковые слова. Москвин обнял Катю:
- Катенька… родная, любимая… Валюшка – дочь Валентины и… капитана Морозова… Не моя… Так у них… сложилось… не сложилось…
То, как жена встретила его признание…. Этому нет названия, люди не придумали. Катенька обняла мужа, сказала:
- Она – наша дочь. Сестра нашего Василька. Твоя и моя доченька.
Заплакала: и Валя Ерёмина, и капитан Морозов погибли…
Сестра… нашего Василька… Полковник горько усмехнулся: нашему… Васильку она сестрой не была… Да нет Василька… Есть незаживающая рана в отцовском сердце. Есть постоянная боль – от той невосполнимой потери… когда погибли Катенька и двухлетний Василёк, синеглазое счастье…
И брат их девочки – сын капитана Морозова. И Ирки, медсестры из госпиталя. Этот синеглазый курсант Василий Морозов – брат Валюшкин. У них один отец… Сестра она – курсанту Василию Морозову. И как теперь Валюшке с этим жить? Как всё это зарастёт-заживёт?..
Когда полковник Москвин впервые увидел Василия Морозова, сердце забилось: их с Катенькой сын… их Василёк… сейчас тоже мог быть таким…
… Сань… ты говорил – мать в Ливии служила…
- Ага. Я и родился там. Потом домой вернулись.
- А где? Знаешь? И… когда?..
Всё сошлось…
- Сань… Мне бы… – Смотрел умоляюще: – Мне бы… поговорить с ней… с матерью твоей… – дыхание прерывалось, пересохшие губы вздрагивали.
Санины брови поползли вверх:
- О чём?
Морозов схватил друга за руку, заговорил быстро, отчаянно:
- Сань… не могу пока… Это касается только меня. Ты всё узнаешь… Она может к тебе приехать?
- Ты ж знаешь… – Саня усмехнулся. – Она и на присягу не приезжала. Да я и не ждал особо… кто бы с ней возился здесь… после того, как она… присягу отметила бы…
Подумал.
- Ты можешь сам к ней съездить. Это недалеко. За день успеешь.
Из маленького домика вышла совсем, показалось Василию, молодая женщина. Угадывалась в ней былая красота: большие серые, с густой просинью, глаза, русые волосы небрежно собраны на затылке в тяжёлый узел. На Саньку похожа… Раннее утро, а она, заметил Василий, уже выпивши…
Испугалась, увидев курсанта. Даже губы побелели:
- Либо… с Саней… что?
- Нет-нет, с Саней всё отлично! Вот, передал Вам, – Василий протянул пакет с гостинцами.
Смотрела непонимающе:
- А тебе… чего тут?
Василий представился:
- Сержант Морозов.
Губы её едва заметно дёрнулись – как-то очень горько. Казалось, она что-то вспомнила, когда услышала эту фамилию – Морозов. Грустно усмехнулась:
- Ну… Морозов и Морозов… Дальше что?
Василий старался держать себя в руках, чтобы не растеряться, узнать всё, что задумал…
- Возможно, Вы знали моего отца… Он тоже служил в Ливии… капитан Морозов… Андрей Семёнович.
Несколько секунд женщина смотрела на него с недоверчивой улыбкой.
- И что?
- Может, Вы знали мою мать, Екатерину Сергеевну?
Женщина вздохнула.
- В дом пройди… сержант… Морозов.
Присели за стол. Ирина Петровна долго молчала. Потом прикрыла глаза рукой, скрывая набежавшие слёзы.
- Морозов, говоришь… – Прошептала: – Андреевич?..
- Андреевич. Василий Андреевич. А маму Екатериной Сергеевной звали…
- Екатериной… Сергеевной. А только ты – не Андреевич… И – не Морозов.
- Почему – не Андреевич? Как это – не Морозов?..
- А – просто. – Ирина Петровна разглаживала на коленях старенькое платье. Вспоминала, говорила негромко, словно для себя самой. – Морозов сначала без вести пропал… потом сообщили – погиб. А он в Бенгази… в госпитале оказался. Выжил… И тебя туда… отвезли. Ты с матерью, Катериной, в госпитале был. Перед бомбёжкой. А малую, Вальку, она со мной оставила – у меня выходной был… Катерина погибла тогда… А ты… – вдруг с ласковой улыбкой оглядела курсанта, – ты без единой царапины… в рубашке родился, должно… Отвезли в госпиталь – считали, что один ты остался…
Ирина Петровна замолчала. Василий не дышал.
- Москвин ты.
Вася прикрыл глаза. Москвин?.. Значит, всё-таки правда… Валя – сестра… Они – дети… Москвина?.. Но ведь полковник Москвин тогда рассказал, что Валя – дочь Морозова, его отца… Что сестра она ему – по отцу…
- Ад там был. Кромешный, – пояснила Ирина Петровна. – Морозов выжил тогда. А Москвин погиб позже, уже при повторном налёте. Такие у нас были сведения. Война… Всё бывало…
Вдруг спохватилась:
- А тебе зачем всё это… понадобилось? Чего… ворошить вздумал? Живёшь, и живи… какая теперь разница… Вон какой вымахал…
Вася, боясь, что женщина больше ничего не скажет, решился. Горячо, сбивчиво говорил:
- Мне знать надо… Валя… Москвина… – запнулся, – сестра… Мы не знали… мы… я… она… мы полюбили друг друга… – Отчаянно, по-мальчишески, но с немыслимой болью вдруг признался ей, незнакомой женщине: – Я жить без неё не могу! И она. А теперь…
Ирина Петровна усмехнулась, как-то быстро и окончательно трезвея:
- Да понятно всё… Вот ведь… как сложилось всё.
Помолчала, слегка покачивая головой.
- Отец-то, выходит… отец-то жив у девчонки твоей? Вали… Москвиной, как ты говоришь?
- Жив… Полковник Москвин. Алексей Михайлович.
- Вот как сложилось-то… Оба, значит, живы… Что ж, пусть прощают меня… Я – за любовь… Я любовь всегда пойму…
Заговорила решительно:
- Какие уж тут тайны… если так… Девка твоя – не сестра тебе. Мать её – лётчица ливийская. Полурусская. Ерёмина Валентина. Ливийка – по матери. Бывало… Судьбы у людей разные… А отец – Морозов. А ты – сын Москвиных, Кати и Алексея. Девчонку они удочерили, когда мать умерла – в госпитале, у Кати на руках…. Её самолёт сбит был… в налёте американском. И отец, Морозов, тоже погибшим считался. Твои мать с отцом, Москвины, Катя с Алексеем, понял ты, удочерили тогда девчонку. Полюбила её мамка твоя – прямо как родную… Всё ворковала над ней. А вскоре опять бомбили.
Из госпиталя мало кто выжил – заживо сгорели и сотрудники, и раненые. – Ирина Петровна вытерла набежавшие слёзы, помолчала. – Тебя вот нашли, в госпиталь отвезли, там и увидел тебя Морозов. Узнал, что ты один остался. Усыновил. А матерью её записал, Катерину. Как и положено. Он не женат был. С этой, лётчицей своей… любовь крутили, да что-то не заладилось. Знал он, что беременна Валька, да… не верил, что от него. Думал, что… от Москвина Валентина беременна. Гордый был, норовистый. Ревнииивый!.. Бабы его любили. – Вдруг голос её стал строгим: – А ты чего брови свёл? Скааажи, какой… В жизни всё бывает, не тебе судить, молод ещё. – Не торопясь, продолжала рассказ: – О том, что дочку Валька родила, так и не узнал… Валька, когда самолёт сбили, едва жива была. Роды начались преждевременные… родила девчушку, еле выходила Катерина… а девчонка-то – вылитая Валька…
Поднялась, достала альбом. Медленно листала.
- А вот, посмотри… похожа девка-то твоя? Мать это её.
Со старой фотографии на Василия смотрела… смотрела Валюшкиными глазами молодая женщина в лётной форме Ливийских ВВС…
У курсанта вырвалось:
- Валя…
Ирина Петровна не спеша продолжала листать альбом:
- А это, смотри, мы все… и ты вот он… С матерью и отцом, с Катериной и Алексеем… Вот такие тайны, сынок… случались у нас там… Видишь, как она, жизнь-то… Тебя Морозов воспитал, девчонку – Москвин… Так до сих пор и не знают, что живы оба… Разными дорогами жизнь пошла.
Улыбнулась:
- А я ухлёстывала за Морозовым-то. Любила его. Он кобель хороший был. И у нас было с ним, – Ирина Петровна неожиданно покраснела, застеснялась, – было…
Помолчала, рукой махнула: говорить – так всё…
- Моему Саньке он отец… Морозов. А отступилась я, когда он с этой лётчицей ливийской… Не хотела ни его, ни себя унижать выяснениями… доказательствами, что сын у меня – от него… Решила, сама справлюсь, раз так… Раз беременная она от него. Валька не знала, что у меня сын от Морозова. Делиться со мной, дурёха, вздумала. Про любовь их рассказывала. Когда забеременела, прибежала ко мне. Потом рыдала у меня на плече – когда Морозов к твоему отцу приревновал её. Слышать не захотел про беременность. – Вздохнула: – А я все эти годы следила за его жизнью. – Гордясь, добавила: – Связи-то остались… да…
Вздохнула:
- Жизнь прожить… не поле… А ты не суди.
Погладила его по плечу, доверчиво сказала:
- Тайну чужую… не только свою… открыла тебе. А, может, мне все… спасибо скажут?..
Василий попросил:
- А можно… альбом Ваш мне… на несколько дней… Можно? Пожалуйста…
Прощаясь, Ирина Петровна с улыбкой сказала:
- Сане моему… невесту там найдите… Пора. Не в батю он, стеснительный…
Василий пожал женщине руку, на секунду щекой прижался к её лицу.
- Спасибо Вам…
…Генерал Морозов вытер покрывшийся холодной испариной лоб. Так и есть… Москвин… Жив… Лейтенант Москвин… был ранен. Полагали – смертельно… Жена, врач госпиталя в Триполи… Екатерина Сергеевна Москвина, погибла… Все эти годы жил один, сам воспитывал дочь… Да, эта черноглазая красавица, которую полюбил его Василий… дочь Москвина… И Валентины Ерёминой… Значит, всё же от него, от лейтенанта Москвина, Валюша была беременна… Выходит, недаром дрались тогда… И сын… сын, Вася… тоже – сын Москвина… Дочь Москвина и… сын… его Вася… тоже сын Москвина… Вася и… девчонка эта – дети лейтенанта Москвина…
Застонал, сжал виски…
А поздно вечером позвонил сын. Слушал взволнованный, от этого чуть хрипловатый голос, бесконечно родной голос сына, Василька. Сын попросил:
- Отец… скажи: это правда? Про… Москвина…
Продолжение следует…
Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9