«Есть две самые удивительные вещи в истории Великой Отечественной: это эпизоды господства нашей авиации летом сорок первого, и немецкой в сорок пятом»
Гутен таг, майне камраден. Слышали ли вы о том, что РККА могла взять Берлин ещё в феврале 1945 г. и закончить войну тогда же, но всё запретил делать кровавый Сталин (разумеется, исключительно для того, чтобы гнать войска на убой ради никому не нужного города в апреле)? Мне приходилось, а потому я решил покопаться в теме борьбы на Одере той далёкой зимой. И вот что удалось найти.
Холодным вечером 26 января бойцы полковника Есипенко готовились к бою: сапёры уже приготовили гранаты и огнемёты, а экипажи монструозных ИСов заняли самые выгодные позиции, с каких могли открыть огонь их грозные 122-мм пушки. Но по мере приближения всё яснее становилось, то что виднеющиеся вдалеке коробки ДОТов никто не защищает. И правда, если пехота спокойно достигла рядов «колючки» и уже их преодолевает, а огня по ней всё нет, значит, вести его некому. Для обороны этого участка бывшей польско-германской границы людей у Рейха просто не нашлось.
Уже через пять дней отряд достиг берегов Одера. На дворе ещё стояли зимние морозы, а потому пехоте удалось перейти реку по льду и ворваться в ближайший городок Киниц. Расчёты шести зениток, располагавшихся даже не в населённом пункте, а на поезде, что через него проезжал, проявили великодушие к столь слабому противнику, а потому добровольно сложили оружие, да и себя тоже.
Вскоре к Есипенко присоединился и другой передовой отряд армии (назвалась она, кстати, 5-й ударной) – 94-я стрелковая дивизия. По ту сторону фронта меры тоже принимались самые решительные: из ближайшего города Кюстрина выехала его последняя надежда и опора – батальон бравых джигитов из Северокавказского легиона. Его усилили резервистами и фольксштурмистами, и даже прислали невиданную доселе артподдержку. Ей стал полк из ПВО Берлина, с настоящими боевыми школьниками в качестве обслуги.
Казалось бы, типичная картина глубочайшей бездны, в которой оказалась гитлеровская Германия к началу сорок пятого, однако реальность была несколько сложнее.
А на следующий день небеса разверзлись: над полем боя кружились едва ли не сотни самолётов, тысячи бомб и ракет и даже буксируемые планеры-шахиды обрушились на земли к западу и… востоку от Одера. В чём тут подвох? А в том, что все удары эти наносили соколы Геринга. За считанные недели, прошедшие с начала советского наступления на Висле, авиапарк 6-го воздушного флота под Берлином вырос впятеро, с 360 до 1800 самолётов, и теперь он мог приступить к своей кровавой работе. Чтобы был понятен её масштаб, скажу, что одна только 5-я ударная зафиксировала за 1 февраля 2400 самолёто-пролётов со стороны противника — больше чем весь Центральный фронт (!!!) Рокоссовского в первый день немецкого наступления под Курском. Эффект был ошеломительным: немногочисленные подкрепления (значительная часть войск армии либо стояла из-за отсутствия горючего, либо шла пешком ещё в десятках километрах от линии фронта) страдали от бомбёжек и двигались к Одеру с черепашьей скоростью, переправа даже полка сделалась невозможной, а потому дивизии вводились в бой побатальонно, о планах же перебросить на плацдарм танки пришлось забыть. А они бы там пригодились.
Не одними самолётам был внезапно силён Рейх в начале сорок пятого. 2 февраля на фронт прибыла 25-я панцергренадерская дивизия. За этим номером скрывались 25 «Пантер», 18 самоходок, два полка мотопехоты на грузовиках и один батальон на «Ганомагах». Противостоять даже части такой армады несколько проблематично, особенно, если основу противотанковой обороны у тебя составляет дюжина «трёхдюймовок» ЗиС-3. А потому уже вечеру немцы выкатились на окраины городка Гросс-Нойендорф, позади были только Одер и угроза рассечения плацдарма надвое и его дальнейшего уничтожения по частям. Лишь своевременная переправа подкреплений, которые контратаковали во фланг наступающим, позволила сохранить целостность фронта. Но надолго ли? В немецком тылу уже разгружались две пехотные дивизии, также ожидалось прибытие ещё одной танковой – 21-й, когда-то бывшей «гвардией» самого Роммеля. Объединили всё это добро под управлением штаба корпуса. Поскольку одно из его соединений уже называлось «Берлин», да и сражаться его войскам приходилось на дальних подступах городу, название он получил аналогичное, а, чтобы совсем гарантировать успех, рулить им поставили человека с такой же фамилией.
Но натиск «трёх Берлинов» так и не состоялся. Ширился список тех мест, где красноармейцы достигали Одера и форсировали его, и скрепя сердце немцы начали растаскивать силы для их блокирования. Первое сражение за плацдармы закончилось.
Автор - Никита Шмик
Коллективный исторический паблик авторов - https://vk.com/catx2