Ролан постелил пальто на прогретый солнцем песок, сероватый, с яркими вкраплениями бликующих кристаллов. Сел, вытянув босые ноги к набегающей волне, поскрёб отросшую бороду, наблюдая противоположный берег, виднеющийся зеленой полосой, лежащей на темно-синем море. Полуденное солнце припекает макушку через намотанный клок ткани, месяц назад бывший льняной рубахой. Воздух пахнет грозой, чутье подсказывает — стихия пройдёт стороной.
Мужчина смерил взглядом вал угольных туч у горизонта, пожал плечами и принялся насаживать червяка на изогнутый гвоздь, подвязанный к леске из парусины. Червь сопротивлялся долго, Ролан прекрасно понимал беднягу, но бурчащий желудок не дал остановиться. Питаться птичьими яйцами и живностью, в изобилии обитающей на острове, сил больше нет.
Рядом на песке лежит меч в черно-красных лаковых ножнах, дожидается тварей с рыбьими головами, в изобилии обитающих в здешних водах. За месяц островной жизни Ролан вдоволь наобщался с ними и, кажется, добился паритета. Они стараются не выползать на его часть суши в дождь, а он не рубит их в форшмак.
Но мало ли.
Забросив удочку, начал следить за поплавком, сделанным из пробки от бутылки вина. Дальше по пляжу — разбросанные обломки торгового кораблика, вёзшего Ролана в портовый город в значительном удалении от острова. Шторм спутал планы и оставил его в одиночестве на острове, от щедрот добавив коробку с бутылками вина.
Теперь Ролан старается каждое утро и вечер жечь дымный костёр, привлекая обитателей материка. Должны же быть там рыбацкие деревеньки!
Стараясь отвлечься, собрал дом-шалаш, используя парус и обломки корабля, на скале в глубине зарослей. Надо было на берегу, но тогда велик риск проснуться в компании рыболюдей или, что хуже, местных ящериц, размером с собак. Последние отличаются дурным нравом и чудовищной мощью челюстей. Ролан видел, как ящер почти откусил лапу зазевавшейся «косуле», отличавшейся от материковых более крупными размерами и кучей клыкообразных рогов.
Плечи начало жечь, и Ролан пожалел, что пустил рубаху на повязки и банданы. С другой стороны, солнечный ожог куда лучше запёкшихся мозгов. Поплавок мерно покачивается на крохотных волнах, свет пробивает воду на несколько метров, но до дна не достаёт. Остров, похоже, лишь вершина неведомой горы с основанием в морском аду. Откуда и лезут рыболюди неведомо зачем.
Зрение царапнуло белое пятно у горизонта, Ролан вздрогнул и вскочил, приложив ладонь козырьком, сощурился до рези в зрачке. Парус! Отбросив удочку, мужчина бросился к куче веток и сырого мха, упав на колени, ожесточенно заколотил кусками кремня друг о дружку.
Вскоре к небу потянулся густой столб дыма, ветром отклонило в сторону. Ролан встал у кромки воды, наблюдая за парусом. Невольно вскрикнул, поняв, что он увеличивается!
Стремглав сбегал к дому и притащил ящик с вином, отряхнул пальто, накинул на плечи и прицепил меч к поясу.
Через несколько часов парус разросся, стал виден второй. Двухмачтовый корабль, рассекая волны, начал заворачивать, по палубе бегают матросы. Ролан почти пустил слезу, увидев спускающуюся шлюпку.
На берег сошло пятеро мужчин, четыре матроса и некто, кого Ролан не смог определить. Слишком не по-морскому одет, и вооружен пергаментом и диковинного вида ручкой, такими пользуются караванщики.
Ролан едва сдержался что бы выхватить меч и выдавил кривую улыбку, шагая навстречу.
— Спасибо, что приплыли! Я думал, с ума сойду здесь!
— Да ничего, — с улыбкой ответил мужчина с пергаментом, — мне всё равно надо было посмотреть остров, так что, увидев ваш сигнал, подумал, почему бы не сделать это раньше. Меня зовут Арчибальд де Кранц, а эти джентельмены: Курт, Рассел, Тур и Сава.
Матросы мрачно кивнули, Ролан подметил, что руки держат у заткнутых за пояс ножей. Длинных, с упорами на рукояти, приспособленных для боя на палубе. Грозное оружие, при сноровке способное тягаться с абордажным мечом.
— Приятно познакомиться, я Ролан по прозвищу Лис.
Он застыл, ожидая реакции Кранца, если ручка не просто так, вполне вероятно, придется отбиваться... Арчибальд улыбнулся, указал на лодку.
— Очень приятно, прошу, ты, должно быть, устал от этого крохотного клочка земли. Могу предложить гамак, солонину с чесноком и лимон.
— Тогда я расплачусь вот этим вином, — Ролан хлопнул по ящику, — должен сказать не самым лучшим, но весьма недурным.
Вблизи корабль произвел впечатление плавучей крепости, дерево пропиталось солью и потемнело. С носа за Роланом наблюдает выточенная из светлого дуба морская дева. Неведомый скульптор смеха ради поместил зрачки в центр огромных глаз.
На палубе встретили радушно, Ролана хлопали по плечам, а он из вежливости сдерживал гримасу боли. Обгоревшая кожа каждый хлопок принимает за удар плетью. В руки сунули тарелку дымящейся овощной похлебки, Ролан с жадностью проглотил и впервые за месяц ощутил себя «нормально».
Корабль неспеша оплыл остров, а Арчибальд, стоя у рулевого колеса, вглядывался в берег, делая пометки чудной ручкой на пергаменте. Вечером пригласил Ролана, успевшего побриться и подровнять волосы, в каюту.
На стене встретила огромная карта, нарисованная пусть и наспех, но старательно. Приглядевшись, заметил, что она собрана из квадратных кусков. Арчибальд указал на стул, а сам сел за дубовый стол, заваленный бумагой и пустыми чернильницами. Когда гость опустился на стул, Кранц сцепил пальцы в замок и вкрадчиво спросил:
— Скажи, Ролан, почему ты вздрогнул, увидев у меня ручку?
— Я не очень люблю караванщиков. — Спокойно ответил спасённый. — Должен отметить, это взаимное чувство.
В подтверждение, он сдвинул волосы, показывая косой шрам на шее, приподнял подол, среди множества застарелых ран отчетливо видны два кружка белой кожи. Кранц хмыкнул и спросил:
— Ты пират?
— И что я должен ответить?
— И то правда... но такое обилие шрамов, к тому же от оружия Каравана... наводит на мысли, знаешь ли.
— Скажем так, мои мотивы и интересы часто расходятся с планами Каравана и всякой нечистью, расплодившейся по земле.
Арчибальд долго молчал, задумчиво глядя сквозь гостя. Наконец хмыкнул и стукнул пальцем по столу.
— Ладно, была не была, понимаешь, мы можем высадить тебя на материке завтра или...
— Или?
— Я бы хотел нанять тебя, в качестве охраны, эти воды, по заверению местных весьма... неспокойны. Лишний клинок мне пригодится, а сразу после, если захочешь, высажу в порту.
Теперь умолк Ролан, брови сдвинулись на переносице, а на лбу пролегли морщинки.
— Почему бы, собственно, и нет? Только скажи, чем ты занимаешься?
Арчибальд улыбнулся с явным облегчением, кивнул на карту за спиной.
— Карван заказал у меня разведку путей, я этим занимался и до Года Хаоса, но после... сам понимаешь, береговая линия сильно изменилась, плюс новые земли. В общем, мне щедро заплатили, снабдили провизией и инструментом, да отправили в путь. Собственно, всё.
— А оружие не дали?
— Хех, нет, конечно, Караван хранит свои секреты. Ну, так ты согласен?
***
Он заступил на вахту поздней ночью, одетый в новые штаны и сорочку. Сапоги достались высокие, с загнутым голенищем, подошвы почти не гнутся. В носках жмёт большие пальцы, Ролан загодя смочил их водой и старается растянуть, сгибая до упора.
Обойдя правый борт, занял место на гальюне, поглядывая то на море, залитое серебряным светом, то на носовую фигуру. В затылок дует прохладный ветер, скрипят снасти, и мачты едва заметно покачиваются, совсем, как в бытность деревьями. Матросы большей частью спят под палубой, доверившись ночной смене.
Одинокий юнга драит доски разлохмаченной тряпкой, шепчет под нос невнятные проклятья. Сетует на дурь, дернувшую наняться в море. Ролан примостился у борта, достал меч и осилок, начал править лезвие, по привычке доводя до остроты бритвы. Лунный свет играет бликами на металле, тянется рябящей дорожкой в стороне от корабля. Плеск волн заглушает шелест камня по стали.
Ролан впал в медитацию, сознание расплылось туманом... тихий всплеск разорвал наваждение. Мужчина встрепенулся и отнял осилок от клинка, повел головой, стараясь поймать звук.
Плеск повторился. Совсем рядом, ещё раз и еще.
Ролан спрятал камень в карман штанов, посмотрел за борт. По доскам карабкается рыбочеловек, лунный свет бликует от склизкой шкуры, просвечивает гребень вдоль хребта.
Увидев Ролана, рыбарь издал булькающий звук, распахнул жабры и плюхнулся в воду. Размытый силуэт стремительно ушел на глубину и скрылся в темноте. С другого борта завопил юнга, на него напрыгнули двое чудовищ, на подмогу бегут два моряка с ножами наголо. Ролан выругался, увидев, как два десятка тварей переваливаются через ограждение, поднимаются, оглядываются, дёргая жабрами.
Заточенная сталь рассекла чешую, скрипнула по тонким костям, на палубу брызнуло водянисто-красным. Ролан перескочил через труп, набросился на подступающих к юнге. Монстры попятились, абсолютно беззащитные перед длинным мечом и давно привыкшие хватать парализованных страхом людей.
Когда последний плюхнулся за борт, Ролан оглянулся на заваленную телами палубу, опешивших матросов и перепачканного слизью юнгу. Одежды на парне осталось совсем ничего, руки и грудь покрыты глубокими царапинами.
— Уберите трупы! — Рявкнул Ролан, пряча меч в ножны. — Пока на запах кто похуже не припёрся!
Разбуженная короткой схваткой, из-под палубы показалась остальная команда, споро побросали тела за борт и принялись драить палубу, с опаской поглядывая на море. Ролан оббежал корабль, внимательно рассматривая борта, столкнулся с заспанным Арчибальдом.
— Что случилось? — Спросил капитан, смачно зевнул.
— Рыболюди напали, пытались утащить команду. Вот, смотрю, не притаились ли еще...
Глухой рёв прервал, Ролан и Кранц обернулись. Позади корабля вода бурлит, вздымаются черные блестящие спины. Глаза капитана полезли из орбит, остатки сна слетели, он побежал к рулевому колесу, вопя во всю глотку незнакомые Ролану команды. Матросы забегали, как муравьи в горящем мурашнике, полезли на мачты.
Ролан моргнуть не успел, как оба паруса раздулись под ветром, и корабль ощутимо прибавил скорости. Арчибальд занял место у рулевого колеса, вцепившись в него мёртвой хваткой.
Бурление, начавшее удаляться, будто опомнилось, последовало за кораблем. Приглядевшись, Ролан подметил нечто огромное, движущееся у самой поверхности и порождающее водяной вал, способный опрокинуть рыбацкую лодку.