Выходя за пределы веры в дуализм и механическую причинность как таковую, эти предположения имеют отношение к более глубоким проблемам, особенно к отрицанию качества вообще для естественных событий, пренебрежению темпоральностью или временным качеством “и догме о "высшей реальности" причин.
Собственный подход Дьюи к решению этой проблемы состоит в том, чтобы переформулировать традиционную “цепочку бытия” по-новому: полагаясь уже не на иерархию субстанций (или сущностей), а на последовательность качественных взаимодействий и отношений. Как он отмечает, имеет смысл различать качества ситуаций, в которых взаимодействуют организмы и окружающие условия. Если следовать этому подходу, то становится возможным различать три основных уровня качественных отношений:" различие между физическим, психофизическим и ментальным является одним из уровней возрастающей сложности и интимности взаимодействия между природными явлениями.
Эта формулировка устраняет представление о том, что материя, жизнь и разум являются различными сущностями или “существами” - ошибка, вытекающая из “обоснования возможных функций".- Для Дьюи, "материя" или "физическое" - это характер событий, когда они происходят на определенном уровне взаимодействия. Это нечто большее, чем голая сущность или вещь - в - себе, ибо это "свойство определенного поля взаимодействующих событий".
Конечно, имея дело с” неодушевленными вещами“, можно смело пренебречь качествами как таковыми, ибо они представляют собой интенсивности и вектор направления движения, способные к математическим утверждениям.
Однако в случае органической жизни и разума качества приобретают " естественный экзистенциальный статус”; как психофизические, так и высшие психические феномены могут быть восприняты как качественные взаимодействия без “дуалистического нарушения исторической, экзистенциальной непрерывности".
Резюмируя эту концепцию, текст предлагает следующую формулировку: в общем случае можно выделить три плато или поля. Во-первых, сцена более узких и более внешних взаимодействий, будучи качественно разнообразной сама по себе, является физической; ее отличительными свойствами являются свойства математико-механической системы, открытой физикой и определяющей материю как общий характер.
Второй уровень - это уровень жизни. Качественные различия, как у растений и животных, низших и высших форм животных, здесь еще более заметны.
Третье плато-это плато ассоциации, общения, участия. Это еще более внутренняя диверсификация, состоящая из индивидуальностей. Однако во всем своем многообразии он отмечен общими свойствами, которые определяют ум как интеллект, обладание смыслами и отклик на них. В одной из своих заключительных глав книга обращается к важному аспекту прагматического или гуманистического натурализма: роли искусства.
Несмотря на свои оговорки в отношении романтизма, Дьюи в этот момент поддерживает центральную романтическую идею: что искусство и поэзия составляют привилегированное место примирения природы и человечества.
Как он утверждает в своем предисловии:
Высшее, потому что наиболее полное включение природных сил и творческих человеческих операций в опыт происходит в искусстве.
Эта глава ведет курс между абстрактным эстетизмом, прославляющим частное наслаждение, и инструментальным производством, сосредоточенным на труде ремесленника, вложенном в формирование материалов. Рассекая эту раздвоенность, прагматизм утверждает, что” искусство есть практика и что единственное различие, которое стоит проводить, - это не между практикой и эстетической теорией, а между теми способами практики, которые не являются разумными, не являются внутренне и непосредственно приятными, и теми, которые полны наслаждаемых или завершающих смыслов. Дьюи утверждает:
Как только это понимание придет и будет принято, станет обычным делом, что искусство - это "полная кульминация природы" (и что "наука" - это, собственно, служанка, которая ведет естественные события к этой счастливой проблеме).
В данный момент, можно было бы обнаружить исчезновение тех разделений или директив, которые мешают современному мышлению: "разделение всего на природу и опыт, опыта на практику и теорию, искусства и науки, искусства на полезное и не ментальное и свободное. С этой точки зрения искусство не просто существует само по себе, но несет в себе более глубокое, экзистенциальное и преобразующее значение: это “устройство в эксперименте, осуществляемом ради образования.”
В этом смысле, искусство решает больше проблем, которые волновали философов, и разрешает больше жестких и быстрых дуализмов, чем любая другая тема мысли.