Разрешите мне, читатель, просто придать иллюстрации к давнему тексту, их не содержавшему.
«Это живопись, сосредоточенная на предметной, статичной фиксации окружающей среды. Это искусство, не умеющее и не желающее передавать движение жизни, взаимодействие её явлений. Всё запечатлевается в ней в отточенно завершённых формах, в устойчивом, так сказать, абсолютном виде и смысле, что препятствует анализу явлений, проникновению в сферу духовной жизни. Вещная ценность, предметно-физиономическая характеристика изображаемого предмета и персонажа действует как утверждающая сила… Надо признаться, что, написав эти строки, автор поймал себя на том, что он в несколько стилизованном виде повторяет выражения и обороты, которые в своё время использовал для описания примитивов в портретной и жанровой живописи первой половины XIX века» (В. Полевой. Гиперреализм и его критика. В кн. Советское искусствознание ʻ74. М., 1975. С. 72).
А описывает Полевой некоторые картины в стиле гиперреализма 1970-х годов на Западе.
Дактилоскопически достоверные портреты, пишет Полевой, создавал этот Клоуз (а смысл?).
Я же позволили себе это притянуть для картин Митча Гриффитса, экспонировавшихся (и нет) на выставке "Реализмы" в Генеральном Штабе на Дворцовой площади в 2016 году.
Я не стал увеличивать последние три репродукции, чтоб не занимать место. Потому что никакой психологии в персонажах нет. Иммитируется фотографирование клиентов разнообразно одетых и в разном антураже, что смысла не несёт.
Теперь можно и остальное цитировать:
«…и обывательщина… и утверждение… [помимо других картин в стиле гиперреализма]
Вместе с тем… Есть нечто, что… объединяет произведения гиперреализма…
Прежде всего — с точки зрения современной массовой визуальной информации и применения тех средств [фотографии, кино и др.], которые были восприняты оттуда гиперреализмом. Ему свойственна общность фотодокументального языка [см. последнюю якобы фотографию, сделанную… масляными красками и кисточкой], сообщающего произведениям гиперреализма общеочевидную [Асад {и Путин?} убийца] изобразительную форму, которая образуется без какой-либо живописной интерпретации реальности, словно бы минуя инстанцию художественного творчества. В этом смысле живопись гиперреализма выглядит частью общего «документального стиля. А именно… манеру, имитирующую язык документа. Пожалуй, именно в живописи это выглядит наиболее навязчиво [полуодетость этого араба], а связанная с ним элементарно наглядная [развалины, дымы] фразеология уподобляет гиперреализм самым простейшим формам массовой информации.
Важно при этом видеть, что средства, воспринятые из фотографии, кино… в переложении на живопись теряют… документальность, движение и многоплановость, сиюминутную достоверность и т.д. То есть эти средства выступают в упрощённом, в застылом, плоском виде. Они примитивизируются…
Короче говоря, перед нами возникает своего рода неопримитив второй половины ХХ века» (Там же. С. 71-72).
А теперь уже и XXI века.
2 мая 2020 г.