После истории с резус-фактором оставшиеся несколько недель до родов прошли более-менее спокойно. Приехали родственники. Тётка - аж на целый месяц. Она присматривала за мамой (которая чудила и бродила), варила борщи, и тем самым позволила Коробку (это мой муж) доделать ремонт. Я - отекшая, измученная постоянными боями в животе - лавировала между ними, медленно зверела и так хотела поскорее родить, что почти перестала спать.
Врач, наблюдавшая меня в Перинатальном центре, приказала явиться на сроке 36-37 недель с документами и вещами. Что я и сделала, когда моей беременности исполнилось 36 недель и 2 дня.
Но оказалось, что Перинаталка переполнена под завязку. Осмотрев меня, дежурный врач сказала, что нет никаких признаков родовой деятельности.
- Еще неделю не родишь точно! - безапелляционно заявила она и стала настойчиво уговаривать меня поехать домой.
Я вежливо сказала, что это невозможно - от дома до Перинаталки 150 километров, беременность первая и многоплодная, мало ли что... Короче, отказалась.
Тогда она предложила мне отправиться в другой роддом, попроще и не такой загруженный. Я вежливо ответила, что это исключено. У меня направление в Перинаталку, я наблюдалась здесь почти полгода и рожать в другом месте не хочу.
Она стала громко кричать и возмущаться моей несознательностью.
Я прикинулась удавом.
Тогда она махнула на меня рукой и устало сказала регистратуре:
- Оформляйте. Но спать она будет в коридоре.
Это было 1 октября. Эту ночь я действительно провела в коридоре. Мне было очень одиноко и грустно.
2 октября меня перевели в палату. Стало чуть полегче, но я всё равно переживала, скучала по дому и отчаянно хотела поскорее родить – даже лифтом не пользовалась, бегала по лестнице пешком…
Вечером 3 октября у меня отошли воды, и грустить стало некогда.
Многие женщины боятся рожать, особенно впервые, но я шла на роды, как на праздник. Никакого страха, только радостное предвкушение. И полная уверенность в своих силах – что в сочетании с моим армянским тазом, по идее, должно было гарантировать успех предприятия.
Я была так убеждена в благополучном исходе дела, что за все время беременности даже не прочитала ни одного текста про кесарево сечение.
После того, как отошли воды, беспрекословно подверглась всем малоприятным, но необходимым процедурам и с улыбкой вселенского счастья на лице отправилась рожать. Было ощущение полной неуязвимости, защищенности от любой беды, переполняющего восторга. По дороге я пела.
Меня привели в родзал, оставили одну. А чего, собственно, со мной сидеть? Раскрытия нет пока, схватки несильные. Акушерки с медсестрами пошли пить чай, а я включила на своем стареньком МП3-плеере «Армянскую сюиту» Гаспаряна (довольно нелепо, но мне хотелось, чтобы дети появились на свет под музыку предков) и тихонько танцевала в наушниках, поглядывая на часы, чтобы уловить, когда схватки станут чаще.
Спустя какое-то время зашла акушерка - совсем юная девочка. Посмотрела задумчиво на мою пляску бегемота (это не метафора - я весила почти 100 кг), спросила, что я слушаю. Я дала ей на несколько секунд наушник. Она поглядела на меня уже внимательнее и ушла. Вернулась с молодым симпатичным доктором нордической наружности.
– Танцуете?
– Ага.
– Ну-ну...
– У меня схватки стали чаще.
– Правда?
– Да, уже через каждые 2,5 минуты! – от радостного оскала сводило лицо, но не улыбаться почему-то не получалось.
Он вздохнул – видимо, решил, что очередная "психическая" (и был, в общем-то, недалек от истины).
– Ну, хорошо, сделайте КТГ, – сказал акушерке. И ушел.
Равнодушная дама бальзаковского возраста лениво нацепила на меня датчики и стала, зевая (на дворе уже полночь) смотреть на экран. Но вдруг встрепенулась, быстро глянула на меня и, подхватившись, куда-то скрылась.
Вернулась уже с врачом.
– Что, действительно?..
– Сами посмотрите.
Он посмотрел. Сначала на экран, потом на меня. Я с той же идиотической улыбкой слушала музыку и поглаживала маму-черепаху – маленький глиняный оберег, который протащила с собой в родзал.
На лице у врача отразилось мучительное недоумение. Даже непроницаемая медсестра выглядела озадаченной.
– Ну что ж, котик, давай посмотрим, как обстоят дела с раскрытием.
После того, как КТГ авторитетно подтвердила, что у меня действительно схватки, да еще какие, молодой доктор почему-то стал называть меня разными уменьшительно-ласкательными прозвищами. Причем продолжал это делать даже в процессе осмотра родовых путей, что придавало ситуации оттенок дополнительного, квазиэротического безумия.
Раскрытия не было. А боль уже была. Еще несильная, она уже начала просачиваться сквозь гормональный блок.
– Так, давайте подождем еще час. Надеюсь, раскрытие все-таки случится.
– А если нет?..
Он не ответил. Ушел, напоследок назвав меня "лапочкой".
Я позвонила лучшей подруге. Она за 1500 километров от меня тоже лежала в роддоме и готовилась к первым родам. Вот, что такое, бабы-девки, настоящая женская дружба и солидаритет, а не «за рюмкой водки сладкой»...
Я рассказала, что вроде бы рожаю.
Ой, говорит, я тоже хочу. Но мне еще долго. Позвони завтра, расскажешь, как прошло.
Продолжение здесь.
______________________________
- Другие части этой истории ищите по тэгу #предпоследнийприют_путидороги.