.
Почему я люблю Дьердя Лукача, и после прочтения третьего тома "Своеобразия Эстетического" предпочитаю его теперь Лакану, которого изучал в юности? Начал бы я с того, что марксистская философия , именно в силу своего материализма, ответственней философии религиозной. Что бы писать например об искусстве - совершая сложные обобщения, и касаясь его духовной роли, и таинства, доказательно, (оставаясь при этом на строгой материалистической платформе, и не исходя из никаких трансцендентных аксиом ) , нужно, как минимум, быть очень точным философом, а помимо этого, мыслителем с фундаментальными знаниями и Канта, Гегеля, Декарта, и Юма, а помимо них, и психологии. И нужно быть , в конце концов, в хорошем смысле, сложным , оставаясь при этом, понятным. Вот, скажем, Лакан, просто презрительно высмеял всего Павлова с его теорией сигнальной системы, основанной на его опытах с собаками , и не нашел никакой пищи для размышлений, остановившись на том, что собаку, реагирующую на сигнал - не интересует желание человека, собаку интересует лишь мясо. Но то, психоаналитик, и психиатр, Жак Лакан. А Лукач дальновиднее Лакана, потому что критикуя Павлова (заметил бы, что в некоторых местах , иногда, даже, его критика напоминает лакановскую) , он отмечает , тем не менее, и ценное у Павлова. Как размышляет Дьердь Лукач?
Дьердь Лукач совершает переворот, когда утверждает, что сделала человека человеком не столько его вторая сигнальная система (отвечающая за язык, и мир понятий), сколько объективация его первой сигнальной системы (системы, отвечающей за восприятие наших природных сигналов , в сложной ткани наших рефлексов, включая и восприятие тембра голоса, улыбки, или, скажем, импульса, говорящего об опасности.) Правда, этой объективации не случилось бы, при отсутствии развитой второй сигнальной системы у человека, и его понятийного аппарата. Дьердь Лукач доказывает это просто. Язык (вторую сигнальную систему) понимают все люди, ибо язык нужен для жизни, и потому , собственно, язык и универсален. А вот в искусстве, как полагает Лукач , все, сложнее, чем в жизни. И прежде всего, потому, что в искусстве не действует никакой универсальный язык, как в жизни. Поэтому, с этой точки зрения, в искусстве, больше действует наша первая, (а не вторая) сигнальная система.
Дьердь Лукач в своей книге исходит из интересных фактов и вопросов.
Почему , один человек глух к музыке, но понимает живопись, а второй не понимая в живописи, понимает в поэзии, а третий , не понимая в поэзии, тем не менее понимает только в литературной прозе, и разбирается, при этом, в ней, хорошо?. Почему так происходит, или, откуда у человека рождается такое разнообразие, в его индивидуальности? А потому что наши реакции на свет, цвет, или на звук, на ритм поэзии, или на повествовательную структуру прозы, в которой действует иное время, а значит и иной ритм, относятся к нашей первой сигнальной системе - к ее развитой и сложно-разветвленной дифференциальной структуре. В зависимости от индивидуально склада человека, у разных людей - развиты и совершенно разные раздражители.
И в этой мысли Лукача возникает парадокс.
Казалось бы, человек тем и выделяется из природного мира, что у животного работает только первая сигнальная система, (при отсутствии , "понятийной", второй), в отличие от человека живущего в мире понятий, который образуются у него, благодаря его хорошо развившейся второй сигнальной системе. В чем же, тогда, состоит человеческое радикальное отличие? А состоит это радикальное отличие, прежде всего, в том, что животное не способно объективировать проявления первой сигнальной системы, а человек способен совершить эту объективацию - в искусстве. Искусство же тем и ценно , что оно движется от понятий к образам, (или, от сознательного к бессознательному, если вспомнить слова Шеллинга. )
Эти же слова, кстати цитирует и Лукач.
Именно в человеке первая сигнальная система приближается ко второй, что и делает человека и человеком, и художником. Лукач постоянно отмечает, что и вторая сигнальная система у человека может действовать на уровне первой, и первая на уровне второй, при этом, далеко не всегда отвечая реальной действительности. Ибо наша сигнальная система действует как "сигналы сигналов". Исходя из этого, Лукач идет не только дальше Павлова, когда объясняет, почему психически больные люди способны создавать талантливые произведения искусства.
Что происходит в восприятии психически больного художника?
Лукач справедливо считает, что первая сигнальная система у психически больных не разрушается, нарушается лишь вторая, не затрагивая при этом первую. В этой мысли он идет не только дальше Павлова, но и дальше, Лакана с его теорией бессознательного как языка. Кстати, Павлов так и не смог на свой же вопрос , о творчестве психически больных дать внятного ответа. Особенно в части, почему психические больные чаще идентифицируют и узнают, лишь группы изображенных предметов, а не отдельные предметы.
А Лукач в своей книге - смог это легко и логично объяснить.
Интересно Лукач размышляет и о любви. Любовь это самое непосредственное принятие кого то, другого, или чего -то другого. В этом смысле, любовь, это непосредственное понимание. Ты понимаешь, потому что тебе откликается что-то, сразу же, еще, до сознательного акта понимания. Другой тебе открывается непосредственно, открывая тебе и глаза твоей души на него. По мере того, как у тебя открываются глаза на кого то, (будь это человек, писатель, или произведение искусства) ты открываешь глаза сразу на все, которое тут, же меняется, преобразуется каким то спрятанным доселе светом.
Это и есть признак настоящей любви.
Признание же , уважение , как порой и восхищение, категории ,как правило, опосредованные, ибо рождаются они - из опосредованного понимания. Как заметил Дьердь Лукач в тонком анализе Шекспира, на примере диалога его героев, можно искренне восхищаться человеком, оставаясь при этом, полностью холодным и не тронутым им. Словно речь идет не о конкретном человеке, который вызывает, или должен вызывать твое восхищение, а о ком -то другом, далеком. Это нельзя сказать про любовь. Любовь с точки зрения Лукача человек ощущает на уровне первой сигнальной системы., а уважение на уровне второй.
Есть в его книге и глава посвященная манерам.
Дьердь Лукач верно, и интересно пишет, анализируя явление хороших манер, и чувство такта, что с одной стороны, чувство такта входит в хорошие манеры. С другой стороны, хорошим манерам человека учат. Хорошие манеры это нечто приобретенное, (то что приобретается на уровне второй сигнальной системы.) А чувству такта научить нельзя, чувство такта - врожденное.
Это наша первая сигнальная система.
Дьердь Лукач это хорошо иллюстрирует на двух характерах из войны и Мира Льва Толстого, Веры и Наташи Ростовой. У Веры Ростовой хорошие манеры, но ей недостает чувства такта, который присутствует у Наташи Ростовой, как ее врожденная черта. Интересен Дьердь Лукач, и в месте, в котором он чувство такта выводит из чувства сопереживания, совмещенного с чувством границы личности, и неожиданности ситуации.
Почему, чувство такта сложнее, просто хороших манер?
В такте (считает Дьердь Лукач) необходимо творчество, поскольку хорошие манеры рассчитаны на те, или иные известные модели ситуаций . Когда как чувство такта нужнее, когда человек сталкивается с чем то неожиданным или непредвиденным для себя. Этим же, по мнению Лукача, продолжающего эту мысль, искусство отличается от труда. Труд становится тогда мастерством, когда сталкивается с новым, и неожиданным. В то же время, и искусство рождается из способности художника - ответить на вызов нового.
В книгах Дьердя Лукача много , может быть, и чего- то устаревшего.
Но больше в нем старого, и истинного, которое не устаревает. Замечал, что всегда увлекательнее читать, когда философ интересно полемизирует с какой либо точкой зрения, чем соглашается с интересным. Дьердь Лукач даже интереснее, в местах , где он полемизирует с Павловым , или с Гартманом, а не где он с ними соглашается, (говоря о его книге Своеобразие Эстетического), однако, не соглашается он с ними, для того, что бы прийти к согласию.
В конце концов, наша жизнь и культура и есть полемика.
Но это полемика в пользу разнообразия точек зрения и вещей, а не однообразия, как происходит это, например, в любой идеологии. Разнообразие же, тайно стремится к богатому и сложному, (а не к простому) согласию. Даже если оно, казалось бы и невозможно.
А вот можно ли найти согласие между христианством и марксизмом?
Дьердь Лукач большой, незаслуженно забытый философ, хотя и материалист, (или, лучше сказать, диалектический материалист.)И очень сложный. Однако, на мой взгляд, читать его христианину - одна Благодать, как впрочем, и развитому марксисту, или искусствоведу.
Мне кажется, сложное и существует для согласия противоположного.
