Глава 2.
В офис банка возвращаться не хотелось – почти с отвращением съев купленные тут же у метро пирожки, Бахметов прошел метров двести по дорожке аллеи, и сел было в трамвай, но вдруг передумал и побрел по тротуару в сторону Котельников. Душу разрывали слова Ларгина о Маше – самой тягостной была мысль о том, что Тема был прав. Какая мерзкая ирония судьбы привела к странному союзу крайне чувствительной девушки, на чьё имя записаны миллиарды, и сына сумасшедшего дворника – союзу, в котором Маша всегда несчастна? Конечно, Маше нравится страдать и быть униженной – даже не важно, что она не отдает себе в этом отчет. Маше, действительно, слишком многое досталось по наследству от лежащей в клинике матери – Тема же просто воспользовался тем, что само плыло в его руки. Бахметов заскрипел зубами от ощущения несправедливой заданности природных комбинаций. Может, рождение ребенка избавит сестру от проклятия подчинения Теме? Можно ли что вообще изменить в мистических предопределениях судьбы?
Скользя взглядом по невзрачным фасадам домов, Бахметов спиной вдруг почувствовал с левой стороны мельтешение – повернувшись к дороге, он лишь успел боковым зрением выхватить резко остановившийся рядом автомобиль; далее кто-то схватил его сзади за волосы и начал скручивать руки. Бахметов почти вывернулся из образовавшегося вокруг него кольца из тел, но получил сильный удар локтем в лоб и спустя пару секунд очутился на заднем сидении машины между двоими крепкими, коротко стриженными, мужчинами. В салоне пахло бензином и цветочным одеколоном. Сергей встряхнул головой, прогоняя пелену лёгкого затемнения перед глазами, и вдруг вспомнил рассказ Адика о пьянке странных ребят с одинаковыми затылками; а, затем, почему-то слова незнакомца у подъезда о том, что в Москве он никому не опасен.
Ехали совсем недолго – прямо с бульвара автомобиль свернул направо и проехал ещё квартал. Бахметов пытался застолбить взглядом пролетавшие мимо указатели названий улиц; его попутчики одинаково равнодушно озирали пространство перед собой. Страха в сердце Бахметова не было, но появилась вдруг почти уже привычная злость тем, что всё происходит будто против его воли. Ещё раз свернув направо, машина пронеслась сотню метров и уткнулась в окруженные каменным забором ворота. Через несколько секунд закрашенная эмалью стена поползла влево, и автомобиль въехал в самую настоящую усадьбу с дворцом, хозяйственным домиком и рощей.
Бахметова грубо вытолкнули из машины и, обыскав, отобрали все найденные вещи – Сергей угрюмо осматривал усадьбу, явно не ожидав увидеть такую диковину в центре Москвы. Почти окнами впритык со всех сторон забор окружали жилые дома в несколько этажей – тут же, на площадке чуть ли не в гектар, стояла тишина глубокого леса с легким присвистом копошащихся в кроне высоких деревьев птиц; дорожки были посыпаны песком, а кусты по их обочинам тянулись ровно подстриженными макушками вплоть до рощи. Похитители не обращали внимания на пленника, стоя от него в трёх метрах с тем же безучастным выражением лиц. Под ноги упал отвалившийся от ветки желтый лист, и Бахметов вдруг вспомнил о телефонной трубке величиной со спичечный коробок, спрятанной по давнему совету Раевского в секретный карман плаща.
Подошедший к троим охранникам пожилой мужчина, тихо сказал несколько слов, после чего один из конвоиров провел Бахметова к двери цокольного этажа и втолкнул в открытый проём. Бахметов сбежал вниз по ступенькам и, услышав шум закрывающейся за ним двери, оказался в кромешной тьме подвала. Пахнуло лавандой и сухой пробкой. Мешкать нельзя было ни секунды – слегка трясущимися руками от самой мысли, что или аккумулятор разрядился, или вообще сигнал связи здесь будет недоступен, Бахметов нашел-таки в подкладке небольшой карманчик и достал телефон. Активация прошла за несколько секунд – и, чудо! – на экране высветился сигнал возможности связи. Рука уже дёрнулась звонить Раевскому, но Бахметов вдруг вспомнил о забитом в память телефона номере Чингиза. Пока шли длинные гудки вызова, Сергей напряжённо считал секунды и ощупывал пальцами едва высветившиеся стены – шершавая поверхность была прохладна, но совсем не холодна и скрывала в себе ощущение средневековой силы, прочности и неосознанной тревоги. Ну, да – мелькнула мысль, – понятно, почему тревоги – узники всегда сидели в темницах.
– Слушаю, – голос Чингиза оглушил подвал.
– Это Бахметов. Десять минут назад меня взяли на бульваре, и привезли в большой огороженный двор на улице каких-то святых, – Сергей вспомнил обрывок надписи на указателе – в голове за секунду пронеслась цепочка увиденных из автомобиля домов, – это недалеко от «Чистых прудов». Телефон не отключаю – можете по нему засечь место. Батарея сейчас разрядится.
– Пробиваем адрес, но, кажется, я уже знаю, где это… – начал говорить Чингиз, и вдруг умолк – трубка фатально погасла. От двери послышался шум – показалось, что открывают засов.