К месту стоянки мы выбрались когда солнце почти зашло. Подлесок заканчивался плоским обрывистым берегом, поросшим низкой ещё, похожей на газон, травой. Без излишней щедрости природа рассадила здесь деревья, некоторые из которых, правда, оказались высохшими. Это немного портило пейзаж, зато гарантировало почти неиссякаемый запас дров. Недолго побродив по округе, мы нашли пригодный пятачок, с удобным подходом к воде и даже выкопанной кем-то костровой ямой.
Оказалось, лагерь мы поставили на легендарном месте — на том самом, на котором ночевал когда-то Матёрый во время своего нашумевшего одиночного похода. В тот поход случилось многое, и он заслуживает отдельного подробнейшего повествования. И если когда-нибудь Дронго станет чуть-чуть свободней и выделит для меня денёк в сумасшедшем ритме своей яркой карнавальной жизни, то я обязательно запишу всё что он расскажет, не упуская ни единой подробности.
Итак, несмотря на всеобщую усталость, лагерь был успешно поставлен, дрова собраны( благо что высохшего ветровала кругом было преогромное количество), кальян туго заряжен. Запалили хороший костёр, живое пламя которого немного приободрило всех, обещая своим появлением помимо тепла и света, ещё и полноценный горячий ужин. Сперва сварили шулюм из вермишели и сомнительной тушёнки «Лента», которая своим названием то ли намекала на таящийся в жестяной банке рулон туалетной бумаги, то ли всё-таки указывала на принадлежность к сети магазинов, в которых продавалась. Ко всеобщему удивлению, ни туалетной бумаги, ни мяса в шулюме не обнаружилось, зато присутствовала в избытке вермишель, плавающая в комковатой студенистой жиже. Деваться некуда — с аппетитом съели и такое экзотическое блюдо. Думаю, приготовь мы шулюм из дубовых веток, то с не меньшим аппетитом употребили бы и его. Вместе с корой и желудями.
Потерпев неудачу с тушёнкой, взялись за шашлыки. Энтузиазма прибавил вид аппетитного маринованного мяса. Настоящего мяса, без непонятных ошмётков неизвестного происхождения. Насадили по шампуру на брата и не дожидаясь, пока жар утихнет и выровняется, приступили к приготовлению. Однако нас ждало очередное испытание: первую партию жарили со слезами, болью, матом и истерикой — слишком уж жар был хорош — он никак не давал даже дотронуться до шампуров, чтобы перевернуть их, обдавая при этом лицо волной едкого дыма. Справившись с грехом пополам, основательно пережарив до горелой корки некоторые куски, употребили и этот продукт походной кулинарии.
Но порядочно утомившись от тяжёлой борьбы с огненной стихией, решили пойти на военную хитрость и оставшееся мясо просто сварить в котелке. Так и сделали. Однако, употребить всё не смогли — вермишелевый шулюм не дал возможности поглотить остатки варёного шашлыка, заняв стратегически важные пустоты в наших животах, поделив их с горелым кебабом из первой партии. Посовещавшись, мы оставили ценное варево назавтра.
Сильно похолодало. Подбросили больше дров, а озябший Дронго даже надел дополнительные штаны. И поступил верно, я бы поступил аналогично, кабы не был уже в подштанниках. Порывшись в рюкзаке, он достал бутылочку сивушного портвейна с вульгарным именем «Изабелла» на этикетке, которую получил в подарок от очередной из многочисленных своих поклонниц. Я и Миша пить это сомнительное вино отказались. Дарья на тот момент давно уж удалилась в брезентовую свою опочивальню, соответственно тоже не пила. Андрей, Иван и Саня раздавили незатейливый флакон и теплота полилась в их души, отчего ребята принялись юморить. Открылось неисчислимое уже дыхание, и всё вроде пошло отлично, однако случилась кража — кто-то «угнал» налобный фонарь Матёрого прямо у него со лба. Потом подкинул обратно. И вот, только ситуация устаканилась, снова произошла кража фонаря — на сей раз из рук. Потом опять прибор вернулся хозяину — так же незаметно, как и исчез. В общем, последующий час-полтора «омрачился» перемежающимися кражами и подкидыванием многострадального фонарика. Всем кроме Матёрого, этот эпизод доставил немало весёлых эмоций.
Поскольку по совету не пившего Михаила, Дронго ликвидировал последствия стресса, употребляя для этой цели так называемое «вино» «через затяг», он внезапно умиротворился настолько, что немедленно решил поделиться своими ощущениями с подписчиками ютуб-канала. Но, включив запись на камере, забыл зачем это сделал, потом запутался в мыслях и словах и выдал какую-то малоосмысленную тираду.
Так, около минуты мы наблюдали его бессвязный речитатив заплетающимся языком. Я стал уже опасаться что Дронго не выгребет из этой вязкой пучины небытя, но он быстро взял себя в руки.
Далее мы записали ещё несколько роликов, которые, я надеюсь, позже войдут в видеоряд очередного творения Мастера и порадуют многочисленную аудиторию меткими нашими остротами и отборной мишкиной матерщиной.
Ещё похолодало. Не желая это терпеть, Миша ушёл спать. Через полчаса за ним последовал и Саня.Вечереть у костра остались трое: я, Иван и Андрей.
И тут началось...Мерное течение беседы прервал отдалённый дикий вопль, похожий на остервенелый хриплый лай огромной собаки. Мы притихли. Вопль повторился ближе. Дронго хмыкнул. Видимо, ему было не в первой слышать подобное. Картинно зевнув, он махнул рукой. Серия хриплых, неприятных звуков повторилась совсем близко, метрах в ста от нас. Иногда этот лай заканчивался коротким рыком. Звук доносился с противоположного берега, а его источник периодически перемещался, то удаляясь, то приближаясь. Пару раз даже показалось что где-то поодаль раздался ответный вопль.
Неуместно к ситуации, Дронго рассмеялся. Мы с Иваном переглянулись, нам было не до смеха.
—Чего прижухли?! Я под этот лай отлично засыпаю обычно! — юморил Андрей, молодцевато вскакивая с бревна и удаляясь от костра в чёрную вязкую мглу, направляясь к реке. Через минуту лай повторился и в то же мгновение раздался зычный раскатистый клич. Это кричал с берега Матёрый. На фоне лютого лая этот крик звучал нелепо и смешно, однако смеяться совсем не хотелось.
В ответ незамедлительно последовало разъярённое хриплое гавканье взахлёб, с последующим низким утробным рычанием. Источник этого рычания по всей видимости находился настолько близко к нам, насколько позволяла ширина Дона. Теперь к первому голосу присоединился второй , ещё ниже тембром, и они неистово заметались по ту сторону реки.
Постепенно нарастая и приближаясь, отчётливо проявился и третий хриплый голос, полный как мне показалось лютой ярости. Леденящая душу какофония заполнила всё пространство вокруг.
« Андрей! Чего ты их там всполошил?!» — заорал я.
«Да они один фиг за рекой! Не достанут!» — ответил Дронго.
После этого радостное его лицо выплыло из тьмы. Расхохотавшись, глядя на наши побелевшие физиономии, Матёрый вынул из застывшей руки Ивана кальянный мундштук, сделал несколько глубоких затяжек, крепко закашлялся, и неспеша пошёл к своей палатке, мимоходом пожелав нам спокойной ночи.
Я молча встал и закинул в костровую яму столько дров, сколько смог. Жёлтый мерцающий свет залил наш лагерь, стало немного уютней. Достав из кармана свой огромный Ti-lite6, я принялся прикручивать паракордом его к концу треккинговой палки, пытаясь смастерить подобие дротика или копья .
— Ваня, забивай ещё! — кивком головы я указал на замотанную фольгой чашу кальяна — один хрен не уснём ведь теперь.
Иван очнулся от ступора и полез в пакет с табаком, выуживая плоскую баночку.
— Кто это, ты знаешь? — выдавил он из себя.
— Я понятия не имею. Похоже на лай охрипших собак. Я даже представлять не хочу, что это за твари. — я с силой воткнул своё оружие в бревно.
Иван вопросительно посмотрел на мою пику, затем спросил:
— Думаешь поможет... против этих? — он мотнул головой в сторону берега.
— Поможет мне заснуть. — криво усмехнувшись ответил я — Кстати, есть у меня ещё одна штука для успокоения, только не смейся!
Иван вопросительно посмотрел на меня.
— Сейчас.
Встав, я направился к своей палатке, которую довольно опрометчиво, в свете новых событий, установил на некотором удалении от общего лагеря. Даже полыхавший во всю костёр недостаточно освещал пространство вокруг неё. А что же будет глубокой ночью? От этой мысли, вкупе с сырым лесным холодом, стало зябко и неуютно. Подавив волну страха, я открыл входной клапан и подсвечивая телефоном, отыскал рюкзак. Вернулся я с небольшим пакетом в руках.
— Что там? Водка? — улыбаясь спросил Иван.
— Нет. Но было бы кстати! — ответил я, выуживая из пакета два предмета, вызывающих у моего приятеля очередную вопрошающую мину.
— Пугачи. — я протянул один из предметов Ивану.
Он осторожно взял его в руки, внимательно разглядывая.
— Крупные.
— Самые большие, какие смог найти. Рядом с костром осторожней только, а то раньше времени обделаемся! — хохотнул я.
— Ни хрена ты придумал! Их тут три штуки! Должно сильно бабахнуть! А поражающие тоже влепил?
— Да нет конечно! Это ж уголовка уже, Вань. И так, если на посту с ними остановят — вопросов не оберёшься.
— Тут и зажигалка для запала... Толково. И просто. Сразу срабатывает?
— На испытаниях да, а в стрессе не знаю как пойдёт. Надеюсь что так же.
— Сильно громыхает?
— Писец как! — честно признался я — Вообще не понимаю, как такое детям могут продавать.
— Может кинем всё-таки? Одну, для острастки?
— А куда? Я через реку не доброшу, ты тоже.
— Ну да... Если подберутся — тогда можно. Ну круто. Можно я себе оставлю?
— Бери, у меня ещё один есть. Так спокойней будет. Только смотри не чиркай зажигалкой!
— Я в куртку положу. — Покрутив пугач в руках, Иван сунул его в боковой карман.
Последующий час мы молча курили и жгли дрова.
Позже лай стал удаляться и стихать, а затем и вовсе прекратился.
Иван отправился спать, пожелав себе заснуть побыстрей. Я же занялся перебазированием стоящей на отшибе палатки поближе к костру и остальным. Пришлось правда устанавливать её заново, напротив палатки Дронго и Шрайнера. Затем, убрав остатки еды и грязную посуду в пакет, я подвесил его на дерево.
