.
В наступивший период карантина, и самоизоляции, стало мне неожиданно, очень одиноко, и грустно, потому что не с кем , даже, оказалось, поговорить, даже не смотря на то, что я малообщительный человек, любящий одиночество. Но одиночество любишь когда его- не замечаешь. А в период самоизоляции, я стал это одиночество, неожиданно, замечать. Когда не с кем поговорить, предаешься воспоминаниям о людях, ибо , как сны заменяют одиноким людям - долгожданные события, воспоминания, так же порой заменяют человеку, общение. И вспомнил я одну давнюю историю , рассказанную мне одним человеком, история эта произошла в одном провинциальном, русском городе. Это история об одном интересном, начитанном, но немного странном, и уже, немолодом священнике, очень любившем Платона. По мотивам рассказа этого человека, я и написал эту балладу. Написал ее в духе девятнадцатого века. Когда я ее написал, мне стало легче. Может быть , потому, когда человеку не с кем общаться , его особенно согревает воображение о том, как самые разные люди, самых разных взглядов, могут вдруг заговорить, и друг друга понять. Баллада так и называется "Баллада о Сельском Священнике". Может быть баллада получилась немного странной, и экзотичной, однако, написана она по реальным, событиям. Ее и оставляю - по случаю Пасхи.
БАЛЛАДА О СЕЛЬСКОМ СВЯЩЕННИКЕ
.
При храме, сельский жил священник,
Он к нам, когда -то, на сочельник
Приехал , много лет назад,
И посадив у храма сад,
Читал Платона в нем весь вечер,
Когда ж цветы его, как свечи
В нем зажигались, иногда,
И меркла ранняя звезда,
Он засыпал, как добрый стражник.
А тут и яблони, однажды -
К осенним зорям подошли,
Как к холодам, вдруг, отцвели.
Вслед их листве - как дням ушедшим
Шепча свои молитвы, реже,
К зиме священник загрустил,
А к марту, пост уж подступил.
Весенняя хандра! Кто с нею
В ненастье, совладать сумеет?
Священник, реже стал читать,
И начал тихо попивать…
Нельзя сказать, что опустился ,
Но все унылей он постился ,
Все, реже, в сад он выходил.
Все меньше спал, и больше пил ,
Закусывая, чем придется –
То, хлебом высохшим на солнце ,
А то, листом капустным. Так
И жил он в серых облаках –
Витая в них, как, встарь, в молитвах -
Средь дней своих полузабытых…
Еще, один мулла там жил,
И вышло так, что угостил
Он странника – бараньим пловом
За диалогом с ним толковым,
В далекой хижине, вдвоем,
Когда к нему, весенним днем ,
Священник в двери постучался .
Мулла в вопросы не вдавался
Без слов, он странника впустил -
И чем , был беден, угостил.
И приняв в угощенье плова,
С муллой он день провел за словом
А за беседой – час ночной
Под убывающей луной…
Когда ж открыл глаза, священник,
Увидел он, вблизи, свеченье
И не поверил он глазам –
К нему явился ангел сам –
Кто ты? Не дух ли искушенья?
Развеял Бог его сомненья
Когда, узнал он в нем муллу
С молитвой утренней в углу.
...Когда ж священник уходил,
Он вспомнил, что часы забыл,
И по тропе свернул он к дому -
(К тем очертаниям знакомым,
Где дом муллы он повстречал.)
Все утро, дом его искал
Так и его не обнаружив –
Как, вдруг, увидел, птица кружит
А не пеньке - часы свои. Как в сне
Их подобрав - он в тишине
Впервые, тихо, помолился…
Как вдруг, в саду он очутился
Расцветшем вновь, и храм узнал .
Лишь Слава Отче прошептал
Тогда, растерянный священник -
И в храм поднялся по ступеням,
Как, к Пасхе , вдруг, проснулся он.
И плыл - цветов, над миром, звон.
29 марта, 2020 г.