***2***
Все статьи в интернете говорят, что бороться с похмельем кофеином и никотином – плохая идея. Эти два товарища делают с вашими сосудами такое, отчего мозг страдает ещё сильнее. В то же время любой заядлый курильщик расскажет вам, что сигарета с похмелья, как и сразу после секса, это то, ради чего вообще стоит начинать курить. Конечно, проснувшись от жуткой головной боли, я отправился за своими «друзьями».
Попивая горячий кофе и куря на балконе, я всеми силами старался абстрагироваться. Но боль – это не то, от чего получится так легко убежать. Яркое августовское солнце, играющее с чуть пожелтевшей листвой, впивалось в глаза как осколки стекла. Каждая острая грань этих лучей проникала в нервы и устраивала ансамбль боли в голове. Вдобавок ко всему жажда убивала меня.
– Видимо, вчера все-таки перебрал, – проговорил я, рухнув на кровать.
– 30 лет – ума нет, – пошутила Диана.
– Это фраза Яна. Хочешь подкалывать меня – научись сама.
– Ты невыносим с похмелья, – ответила она и поднялась с кровати. – Сейчас принесу таблетки.
– Люблю тебя.
– Есть за что, – Диана накинула футболку и отправилась на кухню.
Выпив несколько таблеток и стакан холодной воды, я вновь откинулся на подушку и медленно заснул.
Проснувшись через пару часов, я чувствовал себя лучше: мысли уже не причиняли физических страданий, а жажда хоть и докучала, но была слабее. Подавив рвотные рефлексы и стараясь не разжёвывать, я затолкал в себя завтрак и отправился за рабочий стол. Диана была уже на работе.
«Любимая работа и любимая женщина, что может быть лучше» – подумал я и принялся за дела.
Днём объявились и остальные участники застолья. Похмелье было только у меня.
– Видимо, я самый слабый.
– Или самый жадный, – вставил Ян
Нам не требовалось что-то ежеминутно обсуждать, и не было нужды видеться каждый день, чтобы сохранять тёплые отношения. Поэтому следующую неделю мы лишь перебрасывались парой фраз по телефону. Жизнь текла своим чередом.
– Единственное, что изменилось – мой возраст, – сказал я тем вечером Диане.
– Подводить итоги – плохая привычка.
– Почему же?
– Потому что тогда ты начинаешь оценивать себя. А где оценка – там и печаль. За несделанные поступки и недостигнутые цели. Ты получил опыт, а это важнее. Наслаждайся жизнью и радуйся ещё одному дню. Без того, чтобы загонять себя в кабалу под названием «должен» или «надо».
– Как только избавлюсь от похмелья, так сразу и начну, – иронизировал я.
Разговаривать с Дианой на такие темы было тяжело. Не потому что она была упрямой, а потому что в каждом деле и событии она видела проявление вселенской любви и могла доходчиво объяснить свою позицию.
– Не анализируй, чувствуй. Живи. И дари людям тепло. – Любила она повторять, и, следуя своим словам, старалась дарить любовь нуждающимся, не заботясь о себе. Для программистов это ценный совет, ибо с годами серое вещество перестраивается, и мы начинаем анализировать даже самих себя и разбирать на молекулы каждый поступок и мысль.
– Вся жизнь как одна большая программа, – ответил я. – Мы сталкиваемся с проблемами, ищем варианты решения, и если не получается, пробуем снова. И так до тех пор, пока проблема не решится и не появится новая.
– Значит, вся жизнь – решение проблем? – удивилась Диана.
– В той или иной степени.
– И что будет, когда ты столкнёшься с проблемой, которую не в силах решить?
– Наверное, умру, – пожал я плечами. – Или покончу с собой.
Я любил шутки о суициде. Не потому что хотел этого, а потому что боялся.
«Единственный способ победить страх – смех» – говорил один из лучших комиков, и эта мысль очень понравилась мне.
– Идиот! – вспыхнула Диана, сдвинув брови. – Даже думать не смей о подобных вещах. Сама мысль о смерти или суициде... – Она сжала губы и через мгновение продолжила, – ужасна. Из любой ситуации есть выход. Всегда.
– Ладно-ладно, – сдался я, – давай спать. От этих разговоров у меня в горле пересохло. Ненавижу похмелье.
Мы обнялись и заснули.
Но жажда продолжала меня мучить и на следующее утро. И через день.
– Самое длинное похмелье в моей жизни, – жаловался я маме спустя неделю. – Жажда невыносимая. Пьёшь по 3-4 литра воды, а в горле все равно сухо.
– Тебе надо отвлечься. Сидишь как сыч в четырёх стенах да перед компьютером своим. Ещё бы у тебя не было проблем.
– Мам, хватит. У меня работа такая. Тем более платят хорошо.
Потом мы мягко перешли к теме моих отношений, а после посетовали на новые налоги и правительство. Все отношения рано или поздно приходят к этому: вы делитесь произошедшим и прощаетесь до следующего раза, надеясь, что собеседника не заденет сказанное Вами.
С каждым днём жажда усиливалась. Сначала Диана посмеялась, что следует позвонить в книгу рекордов Гиннесса, чтобы они зафиксировали мировой рекорд похмельного синдрома. Но после недели мы оба уже относились к этому серьёзно.
– Запишись к врачу, – настаивала она.
– Обязательно. Как только...
– Давай я тебя тогда запишу.
– Не надо. Я сам.
Тогда мне думалось, что это не такая уж существенная проблема. Ну, мучает меня жажда и что такого? Не пойду же я жаловаться на такую мелочь. Да и что мне скажут врачи на это? В поисках ответа я обратился к мировой паутине. Разумеется, ничего хорошего я не нашёл, но благодаря этому уже на следующий день мой кожаный мешок стоял возле двери врача.
Женщина с карими миндалевидными глазами очень внимательно меня выслушала и высказала целый ряд предположений.
«И чем это отличается от интернета?» – подумал я и ухмыльнулся.
– Зря смеётесь, – заметила она мою асимметричную улыбку. – Проблема у Вас не распространённая, но серьёзная. При полидипсии есть вероятность повреждения мозга.
– Да меня вроде по голове не били.
– Причины не обязательно могут быть в физическом воздействии. – Она отложила ручку и посмотрела на меня очень внимательно. Тонкое, будто выбитое из мрамора лицо, не выражало никаких эмоций. – Я выпишу Вам направление на анализы.
В общей сложности за пару месяцев я прошёл порядка 30 обследований, сдал литр крови, и два мочи. У меня брали волосы, ногти, кал, просвечивали рентгеном, МРТ и КТ. Но я был чист, как первый снег, исключая небольшое искривление позвоночника и начальную форму плоскостопия. Врачи только разводили руками.
– И что теперь делать? – поинтересовался я у врача.
– Что ж, в физическом плане вы здоровы. Полагаю, Вам следует обратиться к другому доктору.
– К кому?
– К психологу, – она постаралась проговорить это как можно мягче.
– То есть у меня проблемы с головой? – удивился я.
– Я не могу определить причины вашей болезни. Возможно, это психосоматика.
«Дожили, меня записали в психи» – размышлял я по пути домой. Эта загадочная хворь уже начала проникать в мою жизнь. Первый удар был нанесён по работе. Стакан, второй, третий, поход в туалет и снова за стакан. О какой концентрации может идти речь, если ты наматываешь 10 километров за день, курируя между своей комнатой и туалетом. Потом трещину дали наши отношения с Дианой:
– Обедать будешь?
Я кивнул.
– Что приготовить?
Я развёл руками.
– Может, уже начнёшь говорить?
– Что приготовишь, то и съем, – прохрипел я. Диана фыркнула и удалилась.
Только спустя час она подошла:
– Извини, сорвалась. Я могу чем-то помочь?
Я покачал головой.
– Бедняжка... – она обняла меня. – Что же с тобой происходит?
Её слова обжигали, как удары хлыста. Я не жаловался, не просил помощи и старался быть истинным мужчиной, не показывая своего состояния, но это... Её глаза, слова, жесты. Они насквозь были пропитаны жалостью. Последнее в чем нуждается мужчина, так это в жалости от своей дамы сердца. Думаю, именно в тот день наши отношения и покатились по наклонной.
– Спать идёшь? – спрашивала Диана по вечерам.
– Поработаю ещё, – выдавливал я пересохшими губами.
– Не сиди долго. И не пей много воды. – Она целовала меня в щеку и отправлялась в кровать.
Моя работа закончилась уже несколько недель назад, и я листал новостные сайты. Это было похоже на какой-то гипноз: мелькающие картинки на экране, обрывки текста, чья-то говорящая физиономия – все это было лишь фоном для того, чтобы я глубже закапывался.
«Эта девушка совершенно не понимает меня, – думал я. – Она и понятия не имеет, каково это: просыпаться каждые два часа и судорожно хвататься за бутылку с водой. Она в этот момент видит сны, а не своего трясущегося мужчину. Мы почти не разговариваем, не проводим время вместе. Зачем вообще такие отношения? Мы будто соседи, живущие под одной крышей».
В то же время я понимал, что люблю Диану. И все мои мысли и действия диктует болезнь. С одной стороны я хотел, чтобы моя девушка чувствовала то же, что и я, чтобы она знала, через что я прохожу. Но с другой стороны, я всем сердцем боялся этого. Опасаясь, что это может быть заразно, я все больше отдалялся от Дианы.
Встречи с друзьями тоже постепенно сошли на нет. О чем можно говорить с грубым, грузным человеком, который только и делает, что ищет туалет и бегает за водой? Никто не спрашивал, что со мной происходит и почему я в таком состоянии. А я, конечно же, не особо и стремился делиться своими проблемами. Я и сам не понимал, почему так происходит. Возможно, мне хотелось, чтобы близкие и родные люди почувствовали все сами. Чтобы они сказали: «мы постараемся тебе помочь, друг. Так, как сможем». Но они молчали.
– Это Жанна, – представил Ян очередную пассию тем вечером. Казалось, она сошла с рекламной листовки «Levis» 1980-го года: сапоги, джинсы, белая футболка, джинсовая куртка и большие серьги в ушах.
– Женевьева, – поправила она.
«Необычный выбор для Яна, – подумалось мне. – Все его девушки были умницами и красавицами. Одна знала два языка и планировала карьеру в нефтяной компании. Вторая знала законодательство на зубок и собиралась открыть юридическую фирму. Третья и вовсе могла цитировать Диалоги Платона в оригинале. А это, простите, что за несуразица? Стиль одежды, лишённый индивидуальности, большой нос, пухлые губы. А на широком челе разве что не хватает надписи «не для умственного труда».»
– Артур, – представился я и вновь погрузился в размышления и наблюдения.
Все были рады новому члену кавалерии, хотя и понимали, что эрзац Шайры долго не продержится.
Мы сидели на лавке и трепались уже битый час, а я только и искал повода, чтобы свалить от них всех. Как назло, Диана была занята подготовкой к важному совещанию, и я не мог попросить забрать меня отсюда. Почему-то мне не пришла в голову мысль о том, чтобы встать и уйти.
«Не умеешь ты врать, все на лице написано» – вспомнились слова Яна, и вариант с рожающей кошкой был отсеян.
Постепенно вечер перешёл в ночь. Первой сдалась Агата:
– Мне пора. Надо ещё работу закончить.
– Я тоже, – подхватила Майя.
«Вот оно!» – вспыхнула лампочка в моей голове.
– Я провожу, – просипел я и распрощался со всеми.
Шли мы молча. Девушки были печальны и я, сделав усилие, произнёс пару слов:
– Вы чего грустные такие?
– Работа, – тут же отозвалась Агата и отвела глаза в сторону.
– А у меня все уехали, пару дней назад, а еда закончилась. Готовить не хочется.
Я улыбнулся.
– Чего?
Я покачал головой.
– Ну, говори уже. Да-да, я ленивая баба. Это ты хотел сказать? – теперь уже она улыбалась. А я вновь качал головой.
– Ладно, вот мой дом. Проводишь Агату?
Я кивнул. Они поцеловались, и мы пошли дальше. Спустя пять минут спутница заговорила:
– Почему так происходит? Почему когда ты встречаешь интересного тебе человека, он упрямо не замечает тебя. И даже если ты дашь ему самые прозрачные намёки, он все равно ничего не понимает. Или делает вид, что не понимает?
– Не знаю, – прохрипел я.
– Странные вы создания – мужчины. Всю жизнь бегаете за юбками, а когда юбка бежит к вам, упорно не замечаете этого. А потом ещё и демонстративно нападаете на другую особь. Как животные. Я же только хочу быть ближе... – Ветер откинул её светло коричневые волосы и на секунду я увидел глаза: серые бусинки наполнялись влагой.
Какой-то частью мозга я начал понимать, что оказался в нужном месте в нужное время. Но я был не самоцелью, а способом. Носовым платком. Впервые я столкнулся с подобным в молодости: одна из моих пассий после ссор отправлялась за пикейными жилетами в интернет.
– Зачем это все говорить кому-то? – удивлялся я.
– Иногда проще высказать свои мысли тому, кто для тебя не важен. Чтобы просто избавиться от этого. Понимаешь?
– Нет, – ответил я тогда. Но сейчас я оказался на месте того самого «не очень важного человека».
– Ты о ком сейчас? – уточнил я.
– Да так. Есть один товарищ… – она сделала акцент на последнем слове, – особенный. У нас ничего не было, потому что я видела его с десятками девушек. Но однажды он позвонил мне. Мы проговорили до самого утра, и мне казалось, что стали как-то ближе друг к другу. А потом... – она скривила лицо и поднесла руку к лицу, будто держала невидимую картофелину возле самого носа.
«Ян?» – догадался я.
Агата повесила голову, и остаток пути мы прошли молча.
– Спасибо, что проводил.
– Угу, – кивнул я.
– И пожалуйста, пусть этот разговор останется между нами.
Я повторил жест.
Наблюдая за тем, как Агата поднимается по лестнице, я размышлял. «Наверняка Ян сделал все это специально. Но не для того, чтобы поиздеваться над Агатой, а чтобы она обозлилась. Разлюбила и возненавидела. Даже смахивает на благородство» – усмехнулся я про себя.
Порадовавшись, что сам пришёл к этой мысли, я отправился на прогулку. Домой не хотелось. Жалость Дианы все ещё обжигала меня. Постепенно между нами ширилась пропасть, ибо я замыкался в себе, а Диана не знала, как мне помочь.
– Иногда надо отпустить ситуацию, – всплыли в памяти её слова. – Я так и сделала, когда ты был... Ну, знаешь.
«Может, она и сейчас так сделала?» – подумал я и достал телефон. Я перебирал записную книжку в поисках того, кто бы мог приютить меня на ночь. Майя.
: Не спишь ещё?
: Нет, а что? – ответила она.
: Я загляну?
: Давай, почему нет.
Диане я написал, что останусь у Яна. Ему, в свою очередь отправил сообщение, чтобы прикрыл меня.
Я не рассчитывал на секс с Майей или что-то подобное. Но мне хотелось близости. Какой-то духовной.
«Кто как ни человек с детским характером сможет её дать?» – подумал я, набирая номер квартиры на домофоне.
Майя даже толком не переоделась. Только скинула толстовку.
– Не хочу домой, – с порога признался я.
– Хорошо, – ответила Майя.
Без лишних вопросов и уточнения причин. Все так легко и просто. Только сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что вступил в тот вечер на её территорию. Это был её дом, её крепость.
– Курить будешь?
Я кивнул, и мы вышли на застеклённый балкон. Майя сначала предложила сигарету мне, но я прошептал, что покурю с ней. Тонкий жест, связывающих двух людей, как поцелуем. Только сигаретой. Майя курила так, как курят школьники, но это её не заботило. Было что-то забавное в этих жестах и лице, не сочетающихся между собой: в вытянутых пальцах, державших сигарету, в губах трубочкой. Мне подумалось, что она закашляет, после первой затяжки. Но этого не произошло.
– Уже полгода бросаю. – Она посмотрела своими почти черными глазами в мои. – Только не говори Агате, она этого не любит.
Я улыбнулся и кивнул.
– Она рассказала? О Яне?
Я снова кивнул.
– Так и думала. Видок у неё был злобный. Знает, что любит, но ничего сделать не может, от того и бесится. Ян тоже молодец, догадался привести эту дуру губастую. Так и живём, Агата ругает меня за курение, а я её за Яна. Смешно, да?
Я кивнул и взял сигарету. Мои губы коснулись того же места, где только что были губы Майи.
– А у тебя как с личным? – поинтересовался я.
– А как может быть на личном, когда выглядишь как ребёнок? Не знаю, что у парней в голове. Возможно, когда вопросы становятся сложнее, они понимают, что внешность обманчива. – В словах чувствовалась боль. Она говорила так, будто родилась с каким-то уродством. Вот уже второй раз за вечер я был втянут в конфиденцию, а собеседница была готова расплакаться при упоминании о больной теме.
Мы постояли некоторое время на балконе. Тишина. Не со всеми можно её слушать; молчать, стоя бок о бок и понимать друг друга без слов. Это был именно такой момент. Мы были рядом, но в тоже время в совершенно разных местах.
Внизу раз в пару минут проезжало авто, и шум колёс постепенно удалялся от нас. Небо было чистое, а ветер, для начала ноября, был уж слишком тёплым. Мы вернулись в комнату, и Майя заварила мне чай. На кухне она чувствовала себя в своей тарелке. Наблюдая, как её невысокая фигура порхает от ящика к ящику, я задумался, что девушка на кухне может быть столь же сексуальной и грациозной, как и в постели. Интимные мгновения.
Чуть позже Майя рассказала, что и ей Ян понравился. Рассказала о первой встрече, и как он ответил на её предложение «Ты же ещё ребёнок». Только потом выяснилось, что Агата тоже имела виды на высокого и умного красавчика. Как ни странно, девушки не подрались, а только лучше стали понимать друг друга. И не понимать мужчин.
«Из этих двух вышла бы хорошая пара, – подумал я тогда. – Жаль что они натуралки»
Мы посмотрели какой-то фильм про роботов и отправились спать. Каждый по своим комнатам. Мне был отведён зал.
«Интересный вечер» – подвёл я очередной итог в своей голове и растянулся на широком семейном диване пепельного цвета.
Глава 3