«Умираем сынок». В одной из своих зарисовок, которая была напечатана в городской газете она вложила эти слова в уста своей свекрови. Что ей сделала свекровь? Да ничего. Может, что-то сказала не так, как ей хотелось.
Пошел третий десяток с той зарисовки. Свекровь, (теперь уже бывшая), жива и здорова.
Но пожелание смерти близким у интриганки осталось.
«Старая карга, когда ты сдохнешь!» - кричала она на бабушку, приехавшую в гости.
В детстве бабушка ее воспитывала и вот сейчас получила такую благодарность.
«Я буду до ста лет жить» - в долгу не осталась восьмидесятилетняя бабуля.
Она держит свое слово. Пару лет назад отметила девяностолетие. Но к внучке больше не приезжает.
А та, чувствуя безнаказанность, разгоняется дальше:
«Чтоб ты сдохла на свой день рождения!» - говорит она дочери. А через месяц, как ни в чем не бывало разговаривает с ней нежно по телефону.
«Ваши гробы скоро вынесут из этого дома». Это уже в адрес родителей.
И причем не в запальчивости, и не раз, и не два, и не три. Спокойным, равнодушным тоном.
Особая ненависть к матери: «Я поставила свечку в церкви, чтобы ты раком заболела».
Матери семьдесят. Еще работает. Вырастила ее дочь, то есть свою внучку. Внучке посылает деньги в Москву, где она сейчас учится. Помогает, как может.
Обычно бумеранг, не попав в цель, возвращается.
«Смотри, как бы свеча, поставленная тобой, не обожгла тебя, - говорит мать, - такое бывает».
А сама смотрит на стоптанную обувь дочери и раздумывает, какую ей обувку лучше купить. Все-таки дочь. Своя кровь. Жаль ее.