В раннее средневековье в Крымских горах существовало последнее государство крымских аборигенов - страна Дори, или Феодоро. "Языком межнационального общения" в нём, как и позже, во времена Челеби, служил греческий язык. Что вполне естественно в зоне влияния грекоязычной Византии. Удивительно другое. Чем дальше, тем чаще среди фамилий горожан Феодоро, одноименной столицы государства-княжества, мелькают русские фамилии. Широко известен и другой красноречивый факт того же плана. Великий князь московский Иван III очень хотел женить сына (какого ) на дочери правителя Феодоро (её имя историки тоже почему-то умалчивают). Оба факта требуют расшифровки, упорных архивных поисков, обещающих новые открытия в средневековой истории Крыма, но ничего подобного не произошло. Круг официальных историков не заинтересован в правдивой истории.
Династический брак, исключительно важный для обеих сторон, увы, не состоялся. Помешали турецкие политики, давно и с тревогой наблюдавшие за тем, что происходило на северных границах империи. Московское государство росло и крепло во всех сферах жизни за счет победы на Куликовом поле. Ещё немного, и этот "осколок древней Великой Руси" окончательно освободится от "опеки" Золотой Орды, соберёт воедино все русские земли и возобновит своё изначальное, извечное движение на юг. Разве замышляемый династический брак не очередной шаг в том же направлении? Сильный, дальновидный шаг! Его надо упредить, надо сделать всё, чтобы он не состоялся. Сделать самим, не полагаясь на союзников-татар, так и не сумевших прибрать к рукам строптивое княжество Феодоро.
Летом 1475 года под Инкерманом высадился с кораблей многотысячный турецкий десант. Марш к недалёкой от моря столицы феодоритов, и эта крепость, процентов на 80 созданная самой природой, оказалась в плотном осадном кольце. Ежедневный, многочасовой, массированный огонь артиллерии, впервые и в большом количестве применённой в Крыму, под Феодоро, сокрушил защитные сооружения города. Но и в таких условиях феодориты сумели продержаться полгода. Оставалось совсем немного времени до прихода зимних метелей и морозов, единственных союзников, делавших смертельно опасным каждый горный склон, каждую горную тропу. Не дождались, капитулировали. Если бы знали, что турки зверски убьют всех пленных, всех, кого найдут в поверженном городе, нашли бы силы продержаться до глубокой зимы, додумались бы и до партизанского движения, до диверсий на вражеских коммуникациях...
Турки убили всех, кроме кучки знати, которая могла пригодиться в будущих политических играх. Несостоявшаяся невеста московского княжича очутилась в гареме турецкого султана.
Столица княжества Феодоро безвозвратно ушла в небытие, а само княжество осталось и продолжало существовать как таинственная страна Дори. Она существовала и при Э. Челеби, благодаря своему парадоксальному статусу. Татарам горная страна не принадлежала даже формально, что недвусмысленно подтверждает тот же Челеби: "Ханы не имеют в горах ни единой пяди земли" (стр. 78). Турки объявили страну Дори вилайетом своей империи. Собрав с "диких горцев" ежегодный налог, вплоть до следующих сборов никакого интереса к ним не проявляли. Татары горцев побаивались, как и турок, заигрывали с ними, иногда жаловали крупными денежными суммами (стр. 179). Наверное, продления договоров о заготовках татарами дров и деловой древесины.
Всё круто изменилось с подачи Эвлия Челеби. В Стамбуле, прочитав его Записки путешественника, спохватились: Россия уже на пороге Крыма, а в горах столько людей, готовых по первому зову идти в бой в одном строю с русскими солдатами. Горцев надо как можно скорее ассимилировать или уничтожить. В том и другом турки всегда были непревзойденными мастерами. Кто не знает сегодня о их сравнительно недавних "подвигах" - ассимиляции курдов, о чудовищном по масштабам геноциде против армян. В нашем случае турки поручили это гнусное дело татарам, своим новым вассалам. Решение вопроса шло через исламизацию по принципу ,Отрежем чуть-чуть или по самую голову. Татары, которые сами совсем недавно стали "истинно верующими" рьяно приступили к выполнению приказа "вышестоящего начальства", однако выполнить его смогли далеко не полностью. Большинство "горцев" покинуло Крым, да так, что их исход в письменных источниках не отображен. Явление в истории не такое уж редкое. Также совершился исход за Волгу, на Каму, а затем в Сибирь десятков тысяч старообрядцев.
Ушли, как всегда, не все (закон природы, действующий и в социальной сфере?). Часть тавров-скифов по тюркски татов осталась и подверглась со временем ассимиляции. Проникнув в горы, татары не смогли там жить, но обнаружили немалое число нагорных пастбищ, современных яйл. В ходе освоения "новых" земель как нельзя кстати пришёлся жизненный опыт аборигенов. У них татары учились жить в горно-лесных условиях, разводить дикие сады чаиры, заимствовали их образ жизни, даже их жилища. Сегодня "особо проницательные историки" относят такие жилища (их реконструкции по археологическим находкам) к "исконно татарской деревянной архитектуре", начисто забыв, что в Крым татары пришли кочевниками, у которых собственной архитектуры не было и не могло быть; что, превращаясь в осёдлое население, они просто заимствовали архитектуру у местных осёдлых народов. Казанские татары и башкиры сельских районов своих автономных республик РФ даже сегодня живут в русских избах, архитектурные каноны которых соблюдают при строительстве изб ревностнее самих русских. Коренное оседлое земледельческое население Крыма сошло на нет, оставшись только в генах нового народа крымские татары.
Если бы горные тавро-скифы (заключавшие в себе изначальный крымский этнос) дождались прихода русских в Крым, они бы составляли сегодня почти неразличимое целое с русским населением. Однако они ушли. Всего за несколько десятилетий до присоединения Крыма к России. Куда ушли? Не наведёт ли нас на ответ такая аналогия? Уцелевшее население разгромленной татаро-монголами Киевской Руси бежало в поисках спасения чаще всего на север, в регионы, составляющие сегодня центр Российской Федерации. Беженцев объединяло название оставленного города или села. На новом месте, с разрешения хозяев земли, строили город или село с прежним названием. Общеизвестно, откуда в Московской области взялся Звенигород, а во Владимирской - Вышгород. С Днепра, из окрестностей Киева. Точно так же не надо объяснять, откуда в Костромской области райцентр Галич, а самое крупное озеро называется Галицким. Остатки до татарского крымского населения, несущие в себе генофонд крымских аборигенов, тоже ушли на север. Позднее настойчивое стремление русских на восток и юг говорит о том, что это было возвращение отчих земель.
Крым страной лесов назвать никак нельзя поэтому выходцы из Крыма поселились на русских южных рубежах. Вряд ли кто-то сегодня объяснит, почему село в глухом юго-восточном углу Московской области, возле райцентра Серебряные Пруды, носит греческое по происхождению название Левада, употребительное в южной половине Украины и в Крыму. Левада и Аксай часто употребимые слова на юге Курской области отсюда и вышли переселенцы в Крым первой волны, в XIX веке.
Во второй, послевоенной преобладают выходцы из центральных областей России. Не просто переселились, а возвращались, вела в Крым генетическая память, её надо укрепить знаниями, чтобы каждый вернувшийся был твёрдо убеждён, что его долг и долг его потомков - остаться на этой земле навсегда.
Далее: Татары на Южном берегу. Не было бы счастья да несчастье помогло.
