Если бы кто-нибудь застал его в пустом доме, оставленном родителями девочки, то ему пришлось бы туго. Но момент был выбран удачно, и Марек оказался в помещении. Спальня подруги оказалась банально девчачьей. Письменный стол на колесиках, книжные полки и платья. Большая кровать с мягким изголовьем, куча подушек и плюшевых игрушек.
Он взял одну из них, повертел в руках и положил на место. Ему никогда не дарили ничего подобного. И дело было не в игрушках как таковых. Вряд ли бы он оценил розового слона или желтую мартышку с барабаном. Дело в том, что его никто не любил. И даже старая пани Локашова исчезла из его жизни, когда ей отказали в усыновлении. Он чувствовал себя брошенным и никчемным. И ему хотелось вырасти. Стать взрослым, чтобы никто не смел указывать ему, как жить. Но в двенадцать лет никто не даст ему право выбора. А потому, он и решился на этот отчаянный поступок.
Мальчик выдвинул ящичек стола и, взглянув на подписанный конверт, положил его внутрь.
— Надеюсь, ты поймешь меня, Па, — шепотом проговорил он.
Какое-то время он еще побыл в ее комнате, полистал книги и раскраски, стоявшие на полках, и, вернув все вещи на прежнее место, выпрыгнул из окна на зеленую лужайку.
Путь ему предстоял неблизкий. Рюкзак, набитый в основном всяким хламом, ждал его внизу возле фонарного столба. Марек наклонился к нему и смахнул непрошеную слезу.
Когда одна дверь закрывается, открывается другая. Но промежуток между прошлой жизнью и будущей может затянуться на неопределенный срок. Испытания временем формируют характер и выносят на поверхность весь мусор, скопившийся в реке.
Он вышел за пределы города и направился прямо в лес. В зеленую гриву спускавшихся мягких сосен, в долину серых облаков и навеянных гроз. Тучи сгущались над его головой, и солнце мелькало на горизонте, точно незваный гость.
От разговора зависело слишком многое, и Марек не хотел упустить свой шанс стать кем-то другим. С каждым шагом оставленное в городе прошлое все сильнее волновало его. Но он глушил внутренний голос быстрым размашистым шагом и скрипучими ветками под ногами.
— Если решился, иди до конца, как бы тяжело не было в начале. А после, после мы что-нибудь придумаем. У нее есть родители, а у него ничего. И это ничего вселяло в него и страх и благоговение перед будущим. Он точно белый лист был открыт миру и мог повернуть в любую сторону. Это ли не свобода?
Мемуары Павлины 8.4
Дорогие читатели! Я пишу книгу. Все главы расположены последовательно по этой ссылке. Новые главы будут добавляться по мере написания книги.