(Из материалов военных лет)
Смелость и отвага, ловкость и осторожность, хитрость и умение владеть собой в минуты опасности — вот качества хорошего разведчика. Именно таким разведчиком является старший лейтенант Василий Фисатиди. Четыре раза был он ранен. Пять боевых орденов украшают его грудь.
И заслуги у него немалые. Фисатиди — мастер добывать «языка» и редко возвращается из разведки с пустыми руками. Он захватил в плен 156 «языков»!
Достать 156 «языков» — дело нелегкое. Мало того, что оно связано с большим риском, оно требует от разведчика молниеносной сообразительности, быстроты действий и большой отваги.
Я расскажу вам, ребята, несколько случаев из боевой жизни разведчика Василия Фисатиди.
1. Когда воскресают мертвые
Как-то после боя понадобилось срочно установить, какими силами располагает враг и каковы его намерения. Необходимо было этой же ночью достать «языка». Это было сложное задание, и его можно было поручить только хорошему, опытному разведчику. Фисатиди сам вызвался выполнить боевое задание.
Из своей богатой практики Фисатиди знал, что ночью немцы будут искать возле переднего края своих убитых. И вот лишь только стемнело, он отправился на охоту, взяв себе в напарники разведчика Веснина. Они проползли лощиной и выбрались на небольшую полянку, где нашли двух убитых лошадей и несколько немецких трупов. Фисатиди улегся между лошадьми, Веснин несколько поодаль, и оба они притворились мертвыми.
Немцев не пришлось долго ждать. Вскоре разведчики заметили крадущиеся фигуры. Затаив дыхание, зорко наблюдали они за врагами. Немцы начали обшаривать убитых. Один из них подполз к Фисатиди и, обнаружив на нем хорошие сапоги, принялся стаскивать их.
«Ну, вот и клюнуло,
— подумал Фисатиди, очень довольный таким оборотом дела,
— только зря, фриц, стараешься, не носить тебе их»
Когда немец увлекся стаскиванием сапог, Фисатиди вдруг с силой ударил его ногой в зубы, быстро вскочил и подмял незадачливого мародера под себя. Другой фриц, увидев, что мертвецы оживают, пустился бежать со всех ног от страшного места.
Разведчики мгновенно связали пойманного немца и благополучно доставили в штаб.
2. «И кто его знает...»
Нужно было достать не просто «языка», а немецкого офицера. Фисатиди подобрал несколько надежных помощников и ночью отправился с ними в тыл врага. Разведав все возможные дороги, Фисатиди пришел к выводу, что ни полем, ни лесом ему целую группу разведчиков не провести. Оставался единственный путь в немецкий тыл — итти рекой. Так и шли, по пояс в ледяной воде, придерживаясь за прибрежные кусты, хоронясь в высокой болотной траве.
Забрезжил рассвет, а до цели еще не дошли. До вечера просидели в камышах, а когда сгустились сумерки, тронулись дальше.
Ночью подошли к деревне, где помещался немецкий штаб. Опытный глаз Фисатиди быстро установил местонахождение штаба. Под покровом темноты разведчики подобрались к нему вплотную. Вишневый садик, беленькая украинская хата, слабый свет в окнах. Часовой у дверей, насвистывает какую-то песенку. Но вот чьи-то торопливые шаги — и часовой, умолкнув, вытягивается в струнку.
Кто-то важно проходит мимо, часовой приветствует его, раскрывает перед ним двери.
«Очень хорошо,
— думает Фисатиди.
— Это как раз то, что нам нужно»
Минуту спустя распахивается окно, и до слуха разведчиков доносится патефонная музыка. Знакомый мотив:
«И кто его знает,
На что намекает...»
«Самый момент», — решает Фисатиди и дает сигнал. Двое разведчиков кидаются на часового и без шума приканчивают его. Двое других подбегают к раскрытому охну и держат автоматы наготове. А Фисатиди мягкой походкой входит в избу. Немецкий офицер сидит к нему спиной и наслаждается музыкой.
...Все было сделано очень быстро. Фисатиди и вбежавшие следом разведчики, как снег на
голову, обрушились на оторопевшего от изумления немца. Прежде чем он успел опомниться, его связали, закатали в ковер, разостланный на полу, и вынесли из хаты.
Фисатиди ушел последним, прихватив кое-какие важные бумаги. Перед уходом он перевернул на патефоне пластинку. Разведчиков, уносивших довольно грузную, но ценную добычу, провожала уже новая песня:
«Дайте в руки мне гармонь,
Золотые планки..»
Обратно шли тем же путем. Итти рекой да еще вверх по течению, да с таким тяжелым грузом, было нелегко. К тому же немцы подняли переполох и приходилось тщательно скрываться. Только на третий день добрались смельчаки до штаба. Сдали «языка» и тут же завалились спать.
Лишь на следующий день к вечеру Фисатиди узнал, что притащил немецкого подполковника.
3. Ночной «попутчик»
Однажды Фисатиди выполз далеко за передний край и почти вплотную подобрался к немецким траншеям. Ночь стояла темная, было тихо. Внезапно чуткое ухо Фисатиди уловило какой-то шорох, а затем к нему донеслись приглушенные слова:
— Шнеллер, шнеллер...
Фисатиди сразу догадался в чем дело.
«Разведчики... ползут к нам»,
— подумал он.
Вскоре мимо него прополз на четвереньках фриц. Минуты через три показался другой. Фисатиди мгновенно принял решение. Лишь только второй немец поровнялся с ним, он навалился на него всем телом и прижал лицом к земле. Удар кинжалом — и с ним было покончено.
Все это Фисатиди проделал так аккуратно, что ушедший вперед немец ничего не заметил. Но, видимо, он все же начал беспокоиться, не видя позади своего спутника.
— Шнеллер!
— услышал Фисатиди его сердитый шопот.
Он пополз к нетерпеливому фрицу. Так как в немецком языке Фисатиди был не шибко силен, а ответить что-то нужно было, он так же шопотом и скороговоркой бросил:
— Гут, гут!
Очевидно, немца это удовлетворило, он отправился дальше, а Фисатиди за ним следом.
«Как хорошо!
— размышлял Фисатиди.
— Иного фрица пока тащишь — упаришься, а этот сам идет — никакой канители!»
Так они и ползли почти рядом. Когда до нашего боевого охранения осталось метров 40-50, Фисатиди решил, что пора отрекомендоваться. Бросившись на своего «попутчика», он мигом его обезоружил.
— Ну, вот мы и дома!
— сказал Фисатиди и, подталкивая вперед ошеломленного немца, ворчливо добавил:
— Шнеллер, шнеллер, фриц!.. Пошевеливайся!
Капитан Дм. ДАЖИН (1944)