Предыдущие части можно найти здесь.
Захватив Ленинград, Гитлер лишил бы Советский Военно-Морской Флот важнейших его баз, и наоборот, обеспечил бы господство в Балтике немецких кораблей. Падение Ленинграда означало бы для немцев соединение с финскими войсками, наступавшими с севера. Высвободившиеся войска из группы армий «Север» в дальнейшем должны были быть использованы для нанесения удара на Москву.
Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер в «Военном дневнике» записал
– 23 июля. 18.00 – Доклад у фюрера: Я доложил о положении противника и поставил вопрос о конечных целях операции...В настоящий момент Москва фюрера совершенно не интересует, а всё его Внимание приковано к Ленинграду... задачи по уничтожению противника в районе Ленинграда.
В ночь на 22 июля, по воспоминаниям дивизионного инженера В.Гринберга, в штаб 177 СД поступил доклад:
Перед передним краем 486 сп противник сделал проходы в минном поле. Проходы обозначили вешками. Фашисты готовят наступление. Хотят воспользоваться темнотой и рассчитывают на нашу беспечность.
Немедленно мины были выставлены на прежние места. Немецкие обозначения оставлены на месте. Пушки выставлены на прямую наводку.
В. Гринберг: «Часов в восемь гитлеровцы пошли. Первыми двигались легкие танки. Ждём. Артиллеристы прильнули к прицелам. Командир полка не опускает бинокль. И вот в грохоте боя слышим характерный взрыв. Из-под гусениц танка летит земля. Машина неуклюже разворачивается.
– Есть! Есть!.. По подорвавшемуся танку открывают огонь артиллеристы. Градом пуль осыпают фашистов пулеметчики.
– Инженеры! – кричит нам командир полка.
– Еще один подорвался. Поздравляю!».
В 1967 году в Германии была издана книга Гельмута Рёмхильда «История 269-й пехотной дивизии», где отмечаются высокие потери немецкой дивизии от ударов нашей артиллерии под Лугой:
В сводном отчёте о работе дивизионного Врача за период с 22.06 по 15.07.1941 сообщается: «Очень Жёсткое сопротивление русских так же поразило нас, как и их отличное вооружение. Потери за отчётный период почти столь же велики, как общие потери дивизии во Франции...»
В ранние утренние часы 25 июля русские произвели тяжёлый огневой налет. Дом, в котором накануне разместился наблюдательный пункт 3-й батареи, сгорел сразу. Несколько пехотинцев, которые там расквартировались и ещё спали, не смогли спастись и сгорели. Прямое попадание пришлось и по командному пункту батальона.
27.07. В ходе последних боёв выяснилось, что противник владел высокоманёвренной и метко стреляющей артиллерией. Речь шла, главным образом, об учебном артиллерийском полке АККУКС (в мирное время базировавшемся в Луге), который отлично ориентировался на местности...
День 1 августа прошёл без боевых столкновений. Русские подвергли глубокий тыл дивизии артиллерийскому огню. В полдень под обстрел около Браги попало штабное подразделение. Имелись убитые и раненые. Штабному батальону пришлось оплакивать значительные потери. Из персонала канцелярии не пострадал только 1-й писарь.
Из книги «Ленинградский фронт», командир гаубичной батареи 710 артполка 177 СД Муштаков Порфирий:
Уже 11 июля мы вступили в бой... Когда фашисты начали наступать, у нас всё было уже пристреляно. Я только успевал командовать. Мы хорошо побили их там. Боеприпасов хватало. На тяжёлых ЗИСах их подвозили прямо на огневую позицию.
Помню ночные удары по населённому пункту Наволок, где размещался штаб немецкой разведки. Мне командир артиллерийского
дивизиона поставил задачу – ударить ночью, километров на десять по дальности стрельбы. А гаубицы у нас – 122-миллимегровые, у них дальность стрельбы -11 километров 800 метров.
Мы удары нанесли точно, разведчики сказали:
«Машины немецкие так загорелись в Наволоке, что фашисты забегали, как угорелые»».
Мою батарею часто перебрасывали с одного места на другое, потому что она дальнобойная. Однажды забрались мы на дерево, наблюдательный пункт себе там сделали.
Стереотрубу прикрепили и смотрим: выезжает немецкая батарея на конной тяге, как и у нас, и начинает разворачиваться. Я сразу накалываю точку на карте и докладываю командиру дивизиона.
Он мне приказал немедленно открыть огонь. Я начал стрелять залпами. Через три залпа уже «вилку» (есть такой термин в артиллерии) захватил. Потом – беглый огонь прямо по орудиям. Там взрывы, тёмные клубы – точное поражение было. Вообще, наши артиллерийские орудия на высоте были… недаром Сталин назвал артиллерию Богом войны.
Михаил Семёнов