Евгения Ивановича любили в отделе. Спокойный, уравновешенный, сосредоточенный. Работал он ведущим конструктором. В меру пил, в меру курил. В свободное время чинил сотрудникам часы. От настенных, до будильников и ручных. Не отказывался и не увиливал , когда осенью посылали в колхозы на уборку урожая. Здесь-то на уборке картофеля мне и открылась его беда. Он снимал бинт с большого пальца ноги, чтобы заменить новым. На подушечке пальца была крохотная ранка, величиной с булавочную головку. «До свадьбы заживет» - подумалось мне.
Не тут-то было. Она не заживала у него уже месяц и постоянно беспокоила, ныла.
Еще через месяц его положили в больницу – палец возле ногтя, где располагалась ранка, почернел. Гангрена. Нужна была ампутация. Другого пути не было. Решили удалить только фалангу пальца.
Но болезнь набирала обороты. Палец не заживал и продолжал чернеть дальше. Теперь уже решили удалить палец целиком. Гангрена прекратилась, но рана не заживала. Он поехал в Москву. Понасдавал уйму анализов. Врачи пришли к выводу, что нужно подрезать грудинный нерв, подающий сигналы от мозга к пальцу. Делать нечего. Он согласился на эту операцию. Но легче не стало. Опять пришла гангрена и теперь уже ампутировали ногу. До колена. Когда колено поджило он надел протез. Поднимался по лестнице, улыбнулся сотруднику, промолвил : «Учусь ходить».
С протезом проходил год, но потом что-то не заладилось. Пришел к врачу и она ахнула – остеофиты.
«Да откуда они у Вас? Это только у молодых костные отростки вырастают. А Вам-то, уже слава богу, шестой десяток пошел».
Пришлось делать очередную операцию. Обрезали остеофиты и еще край кости, чтоб, не дай бог, не выросли новые.
Спокойный и выдержанный, прошедший через ад операций, Евгений Иванович плакал. …
Рана зарубцевалась. Он вернулся к работе. Иногда утром было тяжковато подниматься и жена уговаривала: «Остался бы дома. Отдохнул бы».
«Кому мы нужны, если будем через день на работу ходить».
Умер он через четыре года. Умер за рабочим столом.Было ему пятьдесят пять.