Начало Продолжение Часть 3 Часть 4
Через неделю Валюша приехала на зимние каникулы. Раньше отец не замечал, как быстро взрослеет его Валюшка, она приезжала, и он просто радовался, что дочь снова рядом, и даже курсантская форма не меняла его девочку – Валюшка оставалась его единственной, любимой доченькой. А сейчас Валентина показалась отцу молчаливой, задумчивой – не грустной, нет, в глазах её светилась нежность, ещё что-то бесконечно трогательное, девичье. Полковник осторожно спросил:
- Как дела у курсанта Морозова?
Валя улыбнулась:
- Уехал к отцу, в Москву. А на обратном пути заедет к нам. Можно?
-Конечно, дочь. Я буду рад.
…Генерал-майор Морозов всегда считал дни до приезда сына. Как солдат считает дни до дембеля, так генерал отмечал в календаре дни до курсантского отпуска. Сын, Василий, – единственный родной человек, его гордость и надежда. Мальчишка рос без матери. Очень рано понял, что он – сын офицера. Пацану не надо было повторять слова о дисциплине и порядке. Сослуживцы удивлялись: совсем маленький пацанёнок умеет так много сделать самостоятельно: и пуговицу пришить, и посуду вымыть, и полы подмести.
- Привыкай к службе, сынок, – часто повторял отец.
Потом – годы учёбы в Суворовском. Отец с сыном были удивительно похожи. Понимали друг друга без слов. Поэтому вопроса не было, куда поступать дальше: разумеется, в военно-авиационное. И годы шли, сердце отцовское томилось в одиночестве, поэтому и считал дни, отмечал в календаре…
И вот сын уже пятикурсник. Обнял отца – ого! Уже выше папки!
Как всегда, разговаривали долго, обо всём, доверяя друг другу, чувствуя сердцами не только главное – казалось, самые тонкие оттенки понимали. Отец и сын, сын и отец… И слов много не надо, чтобы объяснить такую близость душ, только эти два: отец и сын… сын и отец…
Конечно, заметил отец, что в глазах сына появилось что-то новое. Свет какой-то, нежность, что ли… И догадался генерал. Улыбнулся про себя: что ж, пора… пятый курс. И к месту службы надо ехать с женой. Забеспокоился: так мало нынче девчонок, способных стать офицерской женой. Всё вертихвостки какие-то, на погоны и на звёздочки офицерские падкие, а как мужа со службы встретить – не знают и знать не хотят. Видят только одну сторону непростой офицерской жизни, ту, что красивая: форма, погоны, романтика. А чуть первая трудность, к примеру, отдалённый гарнизон, тут и всё: капризы, слёзы, истерики… Собралась – и к мамочке. Сколько разбитых лейтенантских жизней довелось увидеть Морозову за годы службы! Только бы не попалась Алёше… такая красавица. Но расспросами донимать не стал, надеялся – сын сам расскажет. Так и получилось. Правда, уже перед самым отъездом. Генерал Морозов решил, было, что показалось. Показалась эта невысказанная нежность в глазах сына. Может, просто повзрослел Алёшка. А сын вдруг засобирался к отъезду – на целых пять дней раньше! На вопросительный взгляд отца ответил с такой затаённой нежностью, что сомневаться не приходилось: нет, не показалось отцу… Алексей объяснил, почему уезжает раньше:
- Мне надо заехать…
Из кармана кителя бережно достал фотографию, протянул отцу.
- Ого!.. – генерал захлопал глазами.
Оно бы – всё ничего, девчонка как девчонка… Смуглая, короткая стрижка… но волнистые чёрные волосы – из-под курсантской фуражки… Взглянул на рукав кителя – третий курс. На обратной стороне – девичьим почерком: Василию от Москвиной Валентины…
Неожиданно застучало в висках, молнией пронеслось: Валентина… Валентина! И – Москвина… Быстро справился с непрошенными воспоминаниями, улыбнулся:
- Красивая, сын.
А в сердце – острая боль: ну, зачем же… такие повторения… совпадения… Неужели и правда мир так тесен? Старался себя успокоить: не кино же, чтобы так-то уж… совпало. Мало ли Москвиных! А уж Валентин сколько на свете!..
Сын уехал, оставив отца с совершенно растревоженным сердцем.
… Да… девушек с ласковым и красивым именем Валя, Валентина – много. Но была одна… так и оставшаяся единственной… Она поразила его с первой встречи. Из-под чёрного хиджаба лучились тёмно-карие глаза. Хиджаб – это ещё ну и что, мы на территории Ливийской Арабской Джамахерии. Но когда девушка в чёрном хиджабе резко, даже жёстко – по-русски! – сделала замечание авиационному механику Силаеву, неожиданно сильными руками быстро исправила его оплошность – вот это было – даааа!..
Капитан Морозов, привыкший не теряться в любой ситуации, назвал первое пришедшее на ум женское арабское имя:
- Айгуль!.. Вы сразили нас наповал!
Девушка в хиджабе внимательно посмотрела на капитана, представилась:
- Лейтенант Ерёмина Валентина.
Валя Ерёмина служила в Ливийских ВВС. Руководила группой курсантов, которых они, российские лётчики, обучали лётному мастерству. Капитан Морозов, красивый, уверенный, сильный, быстро добился Валиного внимания. Часто встречались по службе. На Валю засматривались многие, но очень скоро все поняли, что смуглая кареглазая красавица – невеста капитана Морозова.
Вот только сама Валя не спешила себя так называть. Как и капитан Морозов, она была уверенной и очень своенравной. Андрей Морозов ей нравился, но… как не хватало в нём нежности, той нежности, без которой любовь – не любовь, и сила мужская – не сила, а так, бравада… Валентина знала, что она и сама сильная. Тем более – от мужчины ждала нежности, не только силы. У Вали был пример – её родители. Вот такой любви ей хотелось, такую любовь она ждала… Отец, военный лётчик, Ерёмин Александр, служил в Ливии ещё в семидесятые. Здесь встретил молоденькую девушку, черноглазую Альмас. Самым ярким воспоминанием детства для Вали навсегда осталась бесконечная нежность родителей друг к другу. Она знала, как препятствовали их браку родственники – с обеих сторон. Да разве же есть препятствия для любви. Зарегистрировались в Российском Посольстве. Жили в военном городке. Скоро родилась дочка. Александр назвал малышку по-русски – Валентиной. А Альмас обрадовалась: ей очень нравилось это русское имя, имя первой женщины-космонавта…
Майор Ерёмин погиб, когда Вале исполнилось пятнадцать лет. Альмас не смогла пережить смерть мужа, и всего через месяц девчонка осталась одна. В семье тётки по матери её приняли, но вот сладить с Валентиной не могли, да и не пытались – до конца родной девчонку с русским именем не считали. Поэтому своей судьбой Валентина распорядилась сама – стала военным лётчиком. А хиджаб надевала в память о матери, о той юной ливийской девушке Альмас, что на всю жизнь полюбила русского лётчика…
Капитан Морозов самоуверенно считал, что такая интересная девушка должна быть только его. Но себе позволял увлечения другими женщинами. В это время в гарнизон приехал лейтенант Москвин с женой. Капитан присвистнул: красавица! Ох, васильковые глаза!.. А русые пряди волос! И зовут Катенькой! Он так откровенно любовался чужой женой, что Катенька густо краснела, а лейтенант Москвин хмурится. Сейчас генералу Морозову было невыносимо стыдно за тогдашнего наглого капитана Андрея Морозова, ни в чём не видевшего для себя преград…
На офицерских вечерах он приглашал Катеньку танцевать, шептал ей, что просто очарован ею, что не видел таких красивых… Катенька не поднимала глаз, торопилась уйти к мужу. Капитан Морозов смотрел ей вслед, улыбался, был уверен, что всё равно добьётся Катеньки… Разве у него могло быть по-другому? И вообще… Морозов был уверен – служба здесь, в Ливии, словно оправдывала безумность поступков, оставляла одно оправдание: сегодня я этого хочу… а завтра… ну, если будет… если наступит завтра, тогда и посмотрим… Тем более, что этот сосунок Москвин… вчерашний выпускник военно-авиационного, только надевший лейтенантские погоны… капитан заметил – очень уж выразительно переглядывается с его смуглянкой-лётчицей. Вообразил, что ли, что и ему всё здесь позволено?.. Ну, мы ж можем сделать и так… что и без жены останешься, и забудешь, как на… чужих женщин пялиться…
… Полковник Москвин опять с улыбкой наблюдал, как дочка готовится к приезду курсанта Василия Морозова. С тёткой Елизаветой налепили гору вареников. Елизавета незаметно вздыхала, красноречиво поглядывая на Москвина. А он с болью в сердце понимал взгляд сестры: считай, что один остался…
Продолжение следует…
Начало Продолжение Часть 3 Часть 4