Южный Сахалин оставался в составе Японии полвека как губернаторство Карафуто, завоёванное у России в 1905 году и отбитое назад в 1945-м. На севере у большинства сёл остались колоритные названия на языках нивхов, ороков или эвенков, на юге же названия по-советски безликие.
Как в Калининградской области, в Крыму и на Карельском перешейке, всю "вражескую" топонимику тут извели в 1946 году буквально за одну ночь. При том, что эти названия точно так же были не японскими: горам и рекам, урочищам и бухтам имена здесь давали айны, древний и чрезвычайно загадочный народ, смутная родня которого, да и то очень дальняя и лишь по одной из гипотез, обнаруживается аж в Индонезии. В борьбе с "варварами"-айнами фактически сформировалась самурайская Япония, их искоренение долгие века было одной из национальных идей, и к 1930-м годам ассимиляция дошла до того, что де-юре айнов как отдельный народ упразднили, приравняв к японцам. Вместе с японцами они и покинули Карафуто и Цисиму (Курилы) в 1940-х годах. Русские и японцы, закладывая селения, обычно лишь чуть-чуть видоизменяли на свой манер айнское название реки или бухты, и нынешняя речка Новосёловка русским была известна как Охтакорка, а японца - как Отэ. С Охтакоровского поста в 1870 году и начиналось Новосёлово:
Но надо понимать, что для России Сахалин был сверхдальней периферией, как тот же Вайгач, причём весьма бедной на природные богатства. Я не вижу причин, по которым, останься этот остров в первой половине ХХ века нашим, здесь бы сложилась более развитая инфраструктура, чем на соседней Камчатке или ближайших материковых берегах.
Для Японии "Северный фронтир" (Хоккайдо, Карафуто и Цисима) тоже был периферией, но всё же куда более близкой, как для нас Мурманская область или Коми. Вдобавок, с точки зрения тесной Японии Сахалин был сказочно богат лесом и углём. Поэтому на Южном Сахалине сложилась густая сеть автомобильных и железных дорог и мелких городков и посёлков. По населению Карафуто немногим уступало нынешнему Южному Сахалину (380 тыс. жителей против 420 тыс. без Севера и Курил), вот только в нынешнем Южно-Сахалинске живёт почти половина сахалинцев, а в бытность Тоёхарой он вмещал менее 10% населения острова. Проще говоря, южно-сахалинская глубинка при японцах была населена гораздо более густо, а стало быть по нынешнему Сахалину карты... не то чтобы врут, а просто недоговаривают. Кажется, что здесь множество дорог и селений - а на практике выходит, что селения в большинстве своём почти пусты, а дороги - грунтовки, по которым не каждый час пройдёт перегруженная вхлам машина.
В японском Отэ было 1,8 тысяч жителей, в нынешнем Новосёлове не наберётся и сотни.
А стоит оно на полпути из маленького уютного городка Томари в такой же маленький, но мрачнейший городок Чехов. По карте это кажется прямой дорогой из Томари в Холмск и Южно-Сахалинск, на практике же здесь неимоверная глушь. Мы взяли удачный старт, и от Томарей до Новосёлова допрыгнули под вечер, сменив две попутки. На второй ехали двое разбитных мужиков-фермеров, и специально для нас притормозили на сопке перед селом. Тут, без преувеличения, одно из красивейших мест Сахалина, а сквозь общую мягкость его ландшафтов прорывается даже скалистый Яблоновый мыс:
То были виды назад, на север, в сторону Томари. Само Новосёлово - на юге, за глубокой речной долиной под Усатой горой (441м):
Чуть выше по течению через долину переброшен самый высокий на Сахалине (27 метров, длина 230 метров) мост, построенный в 2003-05 годах вместо более старого:
Это часть железной дороги, проложенной в 1930 году вдоль Татарского пролива - на юг она уходит далеко за Невельск, на север - чуть за Томари, а там поворачивает в сторону основной сахалинской магистрали, проходящей вдоль Охотского моря. Отэ-реку железная дорога изначально пересекала выше по долине, и там, в труднодоступном углу, ещё стоит заброшенный Горбатый мост. Из Холмска в Томари дважды в день курсирует дизель, но в августе 2018 года, в связи с большой реконструкцией Сахалинской железной дороги его сократили до Чехова. Если бы не это, мы бы спокойно заночевали в Томарях и утром уехали поездом, миновав станцию Новосёлово-Сахалинское без остановок:
Но судьба сложилась иначе...
Первый час ожидания Новосёлово радовало глаз своими изумрудными полями - на Сахалине, прямо скажем, это не типично. Характерный типаж губернатора-"отца родного" для сахалинцев - Павел Леонов, возглавлявший область в 1960-78 годах. Он стремился добиться для своего острова хотя бы частичной продовольственной независимости, и при нём в глубинке Сахалина активно поддерживалось сельское хозяйство. В 1990-х, без дотаций, оно умерло почти повсеместно, ещё сильнее обособив карту опустевших сёл от реальности. Теперь всё везут с материка, овощи и фрукты стоят адских денег (яблоки, например, по 200 с лишним рублей за кило, а виноград - более 300), а фермерство возрождается робко и, мягко говоря, не повсеместно, активно используя "дальневосточный гектар". В Новосёлово несколько фермеров держат коров, а на плоских полях у отвесных обрывов выращивают для них кормовые травы:
Но вот первая машина проехала мимо, обдав нас пылью. Вторая - свернула в село. Третья ехала аж в Южно-Сахалинск, но перегружена была до крыши. Четвёртая вроде и могла бы нас взять - но километров на 5-10 дальше, а покидать Новосёлово ближе чем до Чехова я счёл нецелесообразным. Перед поездкой мне хвалили сахалинский автостоп, мол все тут рады тебя подвезти... но нам всё запомнилось иначе: машины или перегруженные, или едут до ближайшего угла, а границы районов (как здесь) порой и вовсе непреодолимы. Погода портилась, день угасал, и всё отчётливее становилось ясно, что в темноте мы не уедем тем более, а значит надо идти к морю ночевать.
Нынешнее Новосёлово состоит как бы из двух частей, разделённых склоном - на горке, где поля и станция, и в низинке, где большинство домов. Там же стояла и японская Отэ, и в густой траве у дороги об этом напоминает нечто, похожее на гибрид трансформаторной будки с часовней:
Это хоандэн - базовая единица японского наследия на Сахалине. В переводе - "хранилище духовных сокровищ", а в обиходе - просто "школьный павильон": в хоандэнах, стоявших около школ, хранились государственные символы, портрет императора, различные реликвии посёлка, которые демонстрировались японским школьникам на всяческих церемониях и самурайском аналоге наших "уроков мужества". Школа, как и весь остальной посёлок, как и большая часть Старой Японии, была деревянной, причём не срубной даже, а каркасной, так что без хозяев эти постройки натурально развеяло ветром. Русские построили на их месте избы, здесь такие же унылые и бесхитростные, как и на сахалинском севере. А хоандэн стоит как новенький, хоть и зарос бурьяном так, что к нему не подойти и близко:
Мы его увидели, само собой, лишь утром, в потёмках спустившись в распадок. Нам казалось, что мы нашли под палатку укромное место, но серый рассвет показал, что мы поставились в самом центре села - полсотни российских "новосёлов" живут примерно на той же площади, что и без малого 2000 японцев когда-то.
В самом крупном доме с вечера загорелся тусклый свет, а утром, раньше, чем мы бы успели собраться, мы услышали лязг ворот и шум мотора - видимо, это богатая дача, куда приезжал охранник.
По соседству с нашей стоянкой в бурьяне нашлись бетонные ячейки, похожие на руины рыбзавода:
Японский он был или советский - уже не важно, теперь это всё тлен:
И лишь мысль, что над тем обрывом свежие поля, хоть как-то греет душу:
Прямо из обрыва море вымывает доски. Одинокий камуи (айнский дух) вглядывается в море, всё пытаясь понять, куда ушли те, кто ему поклонялся.
С другой стороны - руины причалов, может быть тоже японских:
А море рядом тёплое, и по-хорошему надо было не на трассе куковать, а до захода Солнца спускаться к берегу и делать себе курорт из подручных материалов.
Даже в камнях тут есть что-то загадочное, анимешно-магическое, какое-то ваби-саби...
А машину поймать нам так и не удалось даже утром, и ближе к полудню, застопив очередных фермеров, я в отчаянии попросил нас подвезти хотя бы за деньги. Фермеры спешили, но по их наводке из глубины села вскоре приехали очередные Санёк с Серёгой на разбитой, как советская "волга", старой "японке", и за "рубль" (то есть 1000, конечно) доставили нас в Чехов. По пути они рассказывали нам о съедобных травах, красивых ущельях и водопадах.
По дороге вот такое чудо чудное - река Арканзас. Это даже не совсем случайность, так как впадают в неё ручьи Колумбия и Миссисипи. Просто в 1946 году ещё не забылось, что мы с американцами бок о бок били на Западе кровожадных фашистов, а на Востоке обнаглевших самураев, и именно Рузвельт предложил Сталину взять Карафуто и Курилы как трофей. Тоже своеобразный памятник эпохи на фоне гигантских, как травы планеты Пандора, сахалинских лопухов...
