Приметой апшеронских сёл остаются нависающие над их крышами леса чёрных нефтяных вышек. Но их история куда дренвее.
Апшеронские сёла - это и есть полуостров. В радиусе 10-15 километров от Баку их более 60, так что границы сёл видны разве что бюрократам. Административно весь Апшерон вплоть до Алята входит в Большое Баку, то есть со своей столицей эти сёла соотносятся как с Москвой Зеленоград или новомосковские веси. Официально все они числятся посёлками городского типа, и некоторые из них, де-факто полностью сросшиеся со столицей - огромны. Крупнейшие российские ПГТ Нахабино (в Подмосковье) и Горячеводский (по факту часть Пятигорска) насчитывают 45 тысяч жителей, в то время как на Апшероне есть Бина, Баладжар, Мамед Эмин Расулзаде (по 50-60 тыс.) и Карачухур (86 тыс.), в Азербайджане уступающий лишь первой пятёрке городов. Из которой лишь Гянджа и Мингечаур стоят вдали отсюда, а Хырдалан, Сумгаит и конечно же сам Баку - тоже части столичной агломерации. Пейзажи апшеронских сёл впечатляет теснотой, пылью и почти полным отсутствием зелени иначе как во дворах, и вместе с тем каким-то особым уютом обжитости - ни дать ни взять махалли да медины, но только чуть обрусевшие за два века.
Названия их звучные - Сураханы, Кюрдаханы, Сабунчи, Бильгях, Бузовна, а порой звучат почти по-вражески - Мардакян, Шувелян, Нардаран... Но раз эти слова остались на карте Азербайджана - значит, они не армянские. До ХХ века Апшерон населяли таты - персы, в тылу у азербайджанцев Сефевидов сохранившие верность суннизму и окончательно оторвавшиеся от Ирана под Россией. Где-то, как в горном Лагиче, они сохранили язык, но перешли в шиизм, а где-то, как в Красной Слободе близ Губы, татский и вовсе остался языком горских евреев. Немалая часть азербайджанцев - это тюркизированные таты, и сёла Апшерона сопротивлялись ассимиляции долго. Но в ХХ веке воинствующий атеизм и индустриализация взяли своё - апшеронские таты перестали ходить в мечети и учить персидский, а потому за пару поколений полностью влились в азербайджанский народ. Страннее то, что многие названия сёл тут созвучны названиям древних народов: Мардакяны (марды), Маштаги (массагеты), Рамана (римляне), Баладжары (так ещё называли хазар), Кюрдаханы (курды), Тюркян и другие...
Тем не менее о том, что жизнь тут кипела и без всякой нефти, напоминает обильное наследие - мечети, бани, пиры (места народных культов у могил мусульманских святых) и даже небольшие замки 13-15 веков, когда в вассальный тюркским ордам Ширван пришла феодальная раздробленность. Вот например Рамана близ аэропорта:
В любом путеводителе рассказано про Сабунчи, Сураханы, Мардакяны и Галу... но ими Апшерон не исчерпывает. Кюрдаханы (6,3 тыс. жителей), например, примечательны летней резиденцией Бакинских ханов (её остатки занимает детский сад) и странным замком Ямина, который в 18 веке (по другой версии, и вовсе при Советах) строил своими руками один юродивый, чтобы оставить след.
Другое место - Нардаран (9,8 тыс. жителей), летняя резиденция Ширваншахов, где сохранились замок с круглой башней (1301-36), Ханская дача с беседкой и баней (1388), русский маяк Амбуран (1882-84), но в первую очередь пир Гаджи-Бахши у огромной мечети (1663). Её община, видимо, перешла в шиизм первой среди суннитских сёл, а потому издавна слыла фанатичной религиозностью - с советских времён тут ходят легенды о людях, бесследно растворявшихся в воздухе за молитвой, когда чекисты стучали им в дверь. Нынешний Нардаран в Азербайджане слывёт гнездом ваххабитов, террористов и вообще Организации, которую нельзя называть, хотя если и есть у Нардарана зарубежные кураторы - то это скорее какая-нибудь Хезбалла или иранский Корпус стражей исламской республики.
В начале 1990-х, на перепутье внезапно свалившейся государственности, Азербайджан недолго колебался между светской Турцией и теократическим Ираном, и думается, во втором варианте Нардаран значил бы для Баку примерно то же, что для Еревана Эчмиадзин. Однако при светских и протурецких Алиевых этот посёлок стал центром исламистской и проиранской оппозиции, где периодически случаются бунты с убитыми и раненными. Причём поводом становятся обычно перебои с электричеством, за которое жители принципиально не желают платить.
Я ехал в Нардаран автобусом, и всю дорогу пассажиры навязчиво спрашивали, есть ли у меня там знакомые да убеждали, что туда нельзя. Я не прислушался к ним, сошёл на повороте да побрёл мимо дежурившей полицейской машины. За высокими заборами виднелась пара тонких минаретов, но с каждым шагом по Нардаранану делалось всё более не по себе - на пустынной улице почти без машин висела тишина, и лишь женщины в чёрных чадрах сновали тенями, исчезая в переулки.
Наконец, рядом остановилась машина с азербайджанцами в штатском, и вскоре я давал объяснения в полицейском участке. Начальник полиции поизучал мой паспорт на предмет армянских (а может сирийских, иракских) штампов, переписал мои данные, потребовал удалить несколько сделанных кадров, но в итоге поверил на слово, что я просто не знал о запрете, и меня отвезли во внешний мир, к автобусной остановке. Пару лет назад один мой знакомый в Нардаране был и сильно удивился моему пересказу таких запретов, но местные в один голос говорят, что режимность посёлка - мера не временная. Так что вместо Нардарана - пара конструктивистских ДК, заснятых с автобусах в нефтедобывающих посёлках по дороге:
Третье группа примечательных зданий, помимо замков и конструктивизма - это что-то вот такое: всё же мы в черте столицы.
