Буря подхватила его в следующее мгновение, швырнула далеко вперед, метров на тридцать, скафандр врезался в сугроб, почти полностью зарывшись, потом налетел еще один порыв ветра и сугроб смело вместе с Элисом. Его бросало из стороны в сторону, спасала только тяжесть костюма, рассчитанного на критические условия эксплуатации, скафандра, который оторвать от земли могли лишь самые сильные порывы ветра. Тем не менее, его периодически отрывало, несло куда-то, он врезался в невидимые препятствия, колотился об ледяные скалы и втыкался в сугробы, пока, наконец, не ударило во что-то большое, прижало к поверхности и расплющило бешеными порывами воздуха. Удар был настолько силен, что Элис на секунду отключился, но ад, взбесившийся вокруг него, не давал послабления - Элис тряхнул несколько раз головой, присел, уцепился за что-то, торчащее из земли и стал ждать.
Буря ревела, беснуясь и разрушая все вокруг, гигантские тени то и дело проносились мимо Элиса настолько быстро, что он не успевал их замечать, темнота, прорезаемая частыми, почти беспрерывными всполохами молний, настолько контрастировала с привычной уже яркостью света, что пугала одним своим наличием.
Удержаться бы, думал Элис. Карта на рукаве была плохо различима - его то и дело заносило снегом - однако он понимал, что буря сыграла ему на руку, пригнав скафандр с ним внутри близко к базе. Сколько было до цели, он не понимал, может километр, а может метров сто - она была столь же недосягаема, сколько и в начале его пути. И, понимая это, понимая, что времени все меньше, что заряд аккумулятора, скорее всего, уже почти на нуле, что буря продлится еще неизвестно сколько времени, и что теперь уже ясно, чем все закончится, Элис плакал от бессилия.
Одна из теней, промелькнув над ним, глухо стукнулась в препятствие, благодаря которому он задержался на этом месте, и разлетелась на мелкие куски, которые тут же унес ураган. Элис поднял голову, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в этом хаосе, и взгляд его наткнулся на черный силуэт, замерший неподалеку, огромный черный холм. Следующая вспышка молнии и он понял, почему взгляд задержался именно на этом холме - у него были четыре лапы, которые холм отчаянно цеплялся за поверхность. Мимик, подумал Элис. Существо, кому же еще тут быть, пришло за мной и попало в бурю. Но буря однажды закончится, и вместе с бурей закончится история Элиса, думал он. Снова посмотрел в ту сторону, но холма уже не было на месте, и Элис отчаянно завертел головой, боясь увидеть Существо совсем рядом, уже почти чувствуя на спине его взгляд и ощущая на плоти зубы.
Нет, нет, нет, истерично думал он, тебе привиделось, там нет никого, не может ни одно живое существо упасть в транспортном контейнере с орбиты и выжить, не может оно разодрать бронированную обшивку, пройти сотни километров в этом ледяном аду только для того, чтобы сожрать меня. Я просто трус, я просто боюсь до жути, еще бы не бояться, тут бы сам дьявол наделал бы в штаны, в этом чертовом аду, в котором даже черти вымерли... И это Существо, которое я себе придумываю, мой персональный хищник, мой личный Дьявол, оно не снаружи, оно внутри меня и пожирает мои силы, высасывает мой разум, сжигает мою волю, а ведь стоит всего лишь сделать рывок... Всего лишь оттолкнуться, и либо меня разобьет о скалы, либо принесет к этой чертовой базе, и если в первом случае я сдохну, то во втором у меня появится шанс выжить, а шанс выжить...
Он не успел придумать, что такое шанс выжить. Просто в этот момент Элис понял, что выбор очевиден, что выбор неизменен, что выбор всегда был один и тот же: либо ты борешься и, возможно, побеждаешь, либо ты сдаешься. И те, кто сдался, мертвы изначально. А он - он не сдался. И потому, мельком лишь определив по карте направление, Элис вскочил на ноги и побежал. Ветер толкнул его вперед, рванул в сторону, но Элис не сдавался. Вперед, только так, думал он. Терпи солдат. И девчонки, и родина и слава. А ты терпи.
Потом его подхватило сильным порывом, подняло над землей, пронесло и вмяло в твердую металлическую стену. Стекло на скафандре лопнуло сотнями ледяных брызг, и он закричал, растерявшись на мгновение, затем выплюнув снег, набивающийся в рот и в нос, щелкнул по панели на рукаве, увеличил масштаб и снова заорал - на этот раз от радости.
Пятнадцать метров, поворот и дверь. Сполз на пол, почти вжавшись в металлический настил, ухватился руками за скрежещущие поручни и пополз вперед. Метр, второй, третий, стряхнуть сто миллионов чертей, вцепившихся в руки. Дверь. Приставить рукав с чипом к сенсору на входе. Дотянуться до края распахнувшегося люка, оттолкнуть три миллиарда тысяч тонн груза, держащего за ноги, перевалиться через порог и нажать кнопку герметизации. Все. Финал.
Пальцы дрожали, когда он включал канал связи.
- Оли, слышишь меня?
Шум помех, треск и скрежет электричества.
- Вызываю корабль, Оли, как слышишь?
Далекий и еле различаемый голос:
- ...нулевая... лектричество... буря...
- Я лечу домой, Оли. Ты слышишь меня, дорогая? Я всех победил, и я лечу домой.
Впереди была яркость, не такая бескрайняя и страшная, как та, через которую он прошел, а простая и обыкновенная яркость жизни, понять суть которой дано лишь избранным.