Старичок смотрел тусклыми глазами куда-то вдаль. Его инвалидное кресло стояло прямо возле окна. Он был накрыт красивым цветастым пледом по пояс, из под пледа торчали мягкие домашние тапочки.
- Я не могу пообещать вам, что он с вами сможет поговорить! Вы поймите, его заболевание никак не лечится. С памятью будет только хуже, а вот сердце у него крепкое. Последний год к нему приходит только сын, а раньше много людей приходило. Журналисты, писатели, поэты. - Медсестра выкатила тележку с лекарствами в коридор и тихонько закрыла за собой дверь.
- Михаил Иванович, вы меня слышите?- Мария положила руку на сухую и холодную кисть старичка. Он молчал и никак не отреагировал на появление симпатичной девушки.
Маша училась на факультете журналистики, выбрала для своей дипломной работы - написать статью об известном когда-то публицисте Михаиле Ивановиче Репине.
- У вас такая интересная фамилия, Михаил Иванович. Как вы себя чувствуете? Позвольте открыть окно, там весна, чудесно поют птицы! - Маша распахнула окно.
Во дворе пансионата для пожилых людей садовник уже разбивал клумбы. Двор был очень ухоженный, чуть поодаль начиналась липовая роща. Маленькие липкие листочки уже вовсю проклевывались на ветках, из-за этого казалось, что лес покрылся мягким светло-зеленым пухом.
Маша подошла вплотную к окну и вдохнула воздух, на подоконник упал ровный луч света.
- Милочка, закройте окно, я вас умоляю. Вы что хотите, чтобы я простыл и умер от воспаления легких?- старичок вдруг ловко засунул сухую ладошку в карман халата под пледом и вытянул оттуда большой клетчатый носовой платок.
Маша от неожиданности выронила из руки блокнот.
- Я думала, вы меня не слышите,- она повернулась к старому публицисту и удивилась, как быстро поменялся взгляд с мутного на живой и очень пронзительный.
- За кого вы меня принимаете? Я ещё не совсем выжил из ума! Просто эти медсестры со своим наигранным участием очень меня раздражают. А я люблю покой и одиночество! - старичок шумно высморкался в платок и точными движениями сложил его в несколько подходов, превратив в аккуратный квадратик.
- А разговором со мной вы решили разбавить свое одиночество?- улыбнулась Маша.
- Нет! Я решил его скрасить, милочка! Порой и великим умам бывает скучно! А вы довольно привлекательны, к тому же, краем уха я слышал, вы - будущий журналист! Ну что же, прекрасно!- Михаил Иванович сложил маленькие ручки на коленях и приготовился рассказывать.
Маша проводила у Репина по два часа в день, он подробно рассказывал о своей карьере и достижениях, ссылался на цитаты из множества книг. Совсем не производил впечатление слабоумного или страдающего последствиями инсульта, о котором твердила медсестра. Наоборот Михаил Иванович поражал Машу ясностью ума и необычайно развитой памятью и воображением. Единственное, что смущало её, что он тщательно избегал разговоров о личной жизни. Маша, как будущий журналист, умела настаивать.
- Михаил Иванович, мы обсудили с вами многое, давайте вернемся к вашей семье. Биографию необходимо дополнить сведениями о вашей жене и сыне.- Маша отпила уже остывший чай из маленькой фарфоровой чашечки.
- Ох, что-то я устал,- зевнул Репин и нажал кнопку вызова медсестры.
Как только вошла сестра, старичок принял безразличный вид и наклонил голову к груди, как будто уже задремал. Сестра шепотом попросила Машу выйти из палаты.
За месяц работы с Репиным Маше так и не удалось выудить из него хоть что-то о сыне и жене. В последнюю пятницу мая Маша пришла попрощаться со стариком, но сильно опоздала к условленному времени. Медсестры не было на посту, поэтому она прошла сразу к палате Михаила Ивановича. Из приоткрытой двери раздавались приглушенные рыдания. Маша заглянула через щелочку и увидела высокого статного мужчину, который сидел на стуле рядом с инвалидным креслом. Опустив голову вниз и закрыв лицо руками, он тихо рыдал. Потом неожиданно мужчина встал, вытер мощной ладонью слезы и направился к двери. Маша еле-еле успела отскочить в сторону, но избежать встречи ей не удалось.
- Вы ещё кто такая?- мужчина смотрел на неё с плохо скрываемой злостью.
- Я-я,- Маша сама не ожидала, что так растеряется,- я- студентка с журфака. Я пишу о Михаиле Ивановиче дипломную работу, о его достижениях. Сегодня последняя наша встреча, я пришла попрощаться и сильно опоздала, простите, что помешала.
- Ясно! Он не в себе, впрочем, как всегда! Я на машине, а вы? - мужчина немного смягчился и плотно закрыл дверь в палату, давая понять, что на сегодня прием у Репина закончен.- Вас подвезти?
- Да, если вам нетрудно- Маша не хотела уезжать, но возражать не посмела.
- Иван, в честь дедушки, Иван Репин, - я сын Михаила Ивановича,- пробормотал он уже в машине.
- Маша! Мария!
- Так что вам удалось узнать? Он же молчит, у него был обширный инсульт с последствиями,- Иван хмуро смотрел прямо перед собой, начал накрапывать дождь, все сильнее, дворники немного скрипели, стирая капли со стекла.
- Да, но местами у него случались просветления, он много мне рассказал, почти всё, про свою работу, но ни слова про семью,- Маша вдруг осознала, какой шанс ей выпал!
- А что про семью? Хотите знать правду? На самом деле?- Иван злорадно ухмыльнулся,- а что это прекрасная возможность для меня...
- О чем вы?- Маша правда не понимала, но достала блокнот и ручку, тем более, что они встали в большую очередь из машин на железнодорожном переезде. И Иван начал свой ужасный рассказ.
Михаил Иванович Репин был невероятно талантлив в молодости, его отец всячески способствовал карьере сына и считал, что публицистика- это высший род журналистики. Поэтому совсем скоро Михаил Ивановича рвали на части поэты, писатели и прочие деятели в просьбах оценить и покритиковать их произведения. Немало было и юных дам, отчаянно добивавшихся его внимания, и не только литературного, надо сказать. Так Михаил женился на юной начинающей поэтессе, которая души в нем не чаяла. В семейной жизни Михаил Иванович был настоящим тираном, он унижал жену, изменял ей, а когда она устраивала сцены, то мог и проучить. Свидетелем всего этого был маленький Ваня. Он боялся отца и очень страдал, из-за того, что не мог защитить маму. Мама тихо угасала дома, она почти не спала, ничего не говорила месяцами, боялась перечить мужу, который в то время уже возглавлял союз писателей и привлекался к критике всего, что только нужно было покритиковать. Тогда Михаил Иванович открыто завел роман с известной кинодивой, но регулярно являлся домой издеваться над женой и сыном. Однажды вечером уже пятнадцатилетний Ваня не стал терпеть и заступился за маму, он был сильнее отца и крепко засветил тому по лицу. Репин ушел, размазывая по лицу кровь и громко хлопнув дверью, в ту же ночь мама повесилась. Ваня нашел ее в комнате утром. Потом все было как в тумане. Милиция, Михаил Иванович, какие-то люди. Ваня очутился в интернате, а сам Репин прекрасно жил своей насыщенной и яркой жизнью. Три мрачных года полных холода и унижения среди таких же брошенных и отвергнутых детей. Ваня вышел в жизнь и устроился работать, а также связался с одним писателем для написания полной и правдивой автобиографии Репина Михаила Ивановича. Работа была почти закончена, когда вдруг писатель отказался, а сам Ваня начал получать угрозы по телефону. Тогда он написал заявление в милицию, а еще немного позднее его избили в подъезде, напоследок прошептав в ухо: "Привет от папочки, он просил передать, никогда тебя не отпустит, до самой его смерти будешь мучиться!" Тогда Иван явился к отцу домой, тот открыл, состоялся разговор, который перетек в драку. Иван толкнул отца, тот сильно ударился головой. Ивана охватила паника, он вызвал скорую. В больнице диагностировали ушиб мозга и кровоизлияние. Отец ненадолго пришел в себя и сказал следующее: "Теперь ты знаешь, что ты сделал со мной, ты сделал это со своей матерью, только не своими руками. Я в любой момент могу тебя посадить за решетку, щенок неблагодарный, пока не вымолишь прощение! Я тебя никуда не отпущу...."
- Вот такая история,- сказал Иван,- я буду ощущать свою вину, пока он не умрет, а он даже простить меня не может, потому что ничего не говорит после инсульта!
"А старик то настоящая сволочь!"- подумала Маша, а вслух сказала:
- Хотите, чтобы я опубликовала весь этот материал в своей дипломной работе, Иван?