Мой покойный муж, Царствие ему Небесное, был любителем выпить. Вот не было у него никогда предпосылок к утреннему опохмелу, просыпался после возлияний свежий, как огурчик. Лишь морда краснела. Но всё равно похмелялся! За компанию.
Товарищи его трясутся все, к работе не годны, пока живительную влагу в себя не вольют. А мой и нальёт всем, и поможет, и за баранку сядет «насухую». Отработает смену, вечером домой придёт - всё нормально, трезвый. Только отвернёшься – а милой уж свалил в туман, прихватив из холодильника кусок сала. Без закуски ему не пилось.
Искать бесполезно – заховается так, что с собакой не отыщешь. Но уж, если отыщу, держись вся компания! И по мордасам всем настукаю, и водку вылью, и поленом отхожу того, кто сильно сопротивляется. А уж глаголом жгла так, что в соседней деревне мужики вздрагивали и крестились!
Естественно, не одна я такая была, все жёны с пьянством мужниным боролись. И если мы, бывало, с бабами в компанию собьёмся, то быть мужикам нашим отмутузенными, отмудоханными, отваланданными, и ещё чего похуже. А уж крику-то в такие моменты было, что всем чертям тошно становилось!
Чтоб не быть битыми и морально униженными, наши мужики тщательно прятались. То в овраге засядутся, то на ферме, то за реку уйдут. С глаз долой – бока целее.
Однажды у мужниного друга, Кольки… да какого там друга, у собутыльника! В общем, Колькина жена попала в больницу – ребятёнок ихний руку сломал. Естественно, Колян сразу же кинулся «обмывать» свободу. За три дня пропил все деньги, что жена на хозяйство выдала, потом распотрошил заначку. Остро встал вопрос – где взять деньги на пропой?
Мужики покумекали и решили поставить бражку, на всю артель. Скинулись на сахар и дрожжи, замутили пенный напиток, стали ждать.
Но тут случилось ЧП – Колькина тёща, тётя Дуня, которая приходила раза три в день проверять зятя, учуяла запах браги и вылила пенящуюся жидкость на помойку. Вот уж Колька горевал! С тёщей в пух и прах разругался, обозвал старой ведьмой. Та его обозвала алконавтом и отходила черенком от метлы.
Колька, погоревав о потере, кинул клич собутыльникам, чтоб повторно замутить брагу. Только в этот раз флягу с брагой закопал в огороде, чтоб тёща не нашла.
Я не знаю, дождались ли мужики, когда брага «выкиснет», или нет. Думаю, что дней через пять, когда хмельной напиток ещё шипел и «волновался», друзья-собутыльники собрались на дегустацию. Мой, как всегда, умыкнул из холодильника сало и холодец, надрал на грядках огурцов и помидоров, зелёного лука, красиво разложил на тарелках (ох, сколько он посуды из дома перетаскал, не счесть! Эстет грёбаный…), прихватил буханку хлеба и тихонько улизнул из дома.
Мужики дождались, когда тёща проинспектирует зятя в третий, контрольный раз. А тётя Дуня, найдя зятя совершенно трезвым, сильно удивилась и озадачилась. И сразу поняла – что-то тут не так! Она ушла, но твёрдо решила наведаться ещё раз, часика через два.
А мужики понадеялись, что тёща, найдя зятя трезвым, больше сюда не сунется, и преспокойно расселись вокруг фляги, прямо в огороде. Мой разложил полотенце, расставил тарелки с закуской, вилки, рюмки. Зачерпнули браги, выпили. Ещё раз зачерпнули. Ещё…
Полились разговоры. А о чём могут говорить пьяные мужики? Да обо всём! У кого-то лошадь захромала; бригадир - козёл, каких свет не видывал; у какой бабы задница самая классная. И вот болтают они, болтают, опьянели, расслабились. Поднимают головы – а возле них Дунька стоит! И говорит, прищурив глаза:
- Ох, не пройдёт вам это даром!
Повернулась и ушла…
Мужики в ступор впали. Дело в том, что про тётю Дуню в деревне слухи ходили, что знается она с нечистой силой. Вот не прямо колдунья, но знания тайные ей доступны. Зять Колька только подогревал эти слухи, рассказывая, что после каждой ссоры с тёщей с ним что-то случается. То он чуть не замерзнет, то ногу подвернёт, то траванётся.
Я-то ни в какое колдовство не верю. Причём тут тёща, ежели Колян трезвым едва ли неделю в году ходил? Вот спьяну и попадал во всякие передряги.
Но мужики твёрдо уверовали, что Дунькино пророчество им ещё отзовётся. А потом и началось!
Первым пострадал Колька. Корова на него наступила, четыре ребра сломала. Тот орал и проклинал тёщу, обещал прирезать её, а то и вовсе на костре спалить. А при чём тут Дунька-то? Корова никогда на человека не наступит, потому что человек для неё – царь и Бог! А Колька попёрся пьяным в клетку, да завалился всем пластом, поскользнувшись на свеженькой лепёшке. Прямо корове под ноги нырнул. Бедная коровка перепугалась, заплясала на месте, да и махнула в другой угол клетки. А Колька в это время подняться пытался. Вот ему и попало коровьим копытом по боку. При чём тут колдовство?!
Потом Витьку карма настигла – траванулся. Так траванулся, что в реанимацию попал. Только причём тут колдовство? Пробрался Витёк в ветлабораторию, нашёл баклажку со спиртом, плеснул себе грамм двести в мензурку, что стояла на столе. А в мензурке было лекарство сердечное, для коровы. Коровья доза! Естественно, у мужика так давление скакануло, что еле откачали. Ну, не Дунька же это лекарство готовила?!
Следующим оказался Васька. Упал со стога, шею сломал. Да едрит твою мать, если б он трезвым был, разве бы ткнулся головой в землю?! Он бы руки вперёд выставил. Если бы вообще упал…
Потом Игорёк под раздачу попал. Желтухой заболел, да так сильно, что в больнице два месяца отлежал, а потом ещё полгода долечивался. Так у нас в деревне в тот год многие желтухой переболели – и дети, и взрослые. А Игорёк с жёлтыми глазами неделю на работу ходил, да ещё и выпивал регулярно. Пока однажды сознание не потерял. Не Дунька же эту болезнь на деревню наслала?!
Тут и до моего очередь дошла – тоже желтухой заболел. Говорила же я ему, не пей с Игорьком из одного стакана! У него же все симптомы желтухи налицо. Так нет же – назло мне пил. Говорил, что водка любую заразу нейтрализует.
Я мужа быстренько в больницу отправила, пока болезнь в самом зачатке была. Как только пожаловался, что у него моча кровавого цвета стала, так за шкибот схватила, и в «заразный» корпус отволокла. Даже с медсестрой разругалась, когда она нас на приём в поликлинику отправляла. А зачем людей заражать? Я поскандалила, до врача дошла, всех на уши подняла.
Врачиха осмотрела мужа и говорит:
- Да, глаза желтеть начинают. Хорошо, что вы вовремя приехали…
Вот так, мой легче всех отделался. Месяц в стационаре пробыл, месяц дома посидел. И всё – здоров, как бык!
Другие мужики из компании тоже получили по заслугам. Кто машину рабочую разбил, у кого лошадь пала, у кого баня сгорела – все «пострадали» в разной степени. И Дуньку все дружно виноватой назначили. А она здесь при чём? Все эти происшествия по пьяни произошли. Водка и виновата во всех бедах…
К настоящему времени от всей мужниной компании из двенадцати человек остались только двое – Серёга и Витёк. Сергею недавно сделали сложную операцию на сердце, он спиртного в рот не берёт. А вот Витька за всю компанию отпивается. Почти каждый день квасит, без перерыва. Недавно иду в ларёк, а недалеко от входа, прямо на дороге, Витёк валяется. Вместе с велосипедом кувыркнулся, лежит на спине, а велик у него между ног торчит, вверх колёсами. Поза сверхэкзотическая!
У меня в голове стишок сам собой сочинился:
Посмотрю на белый свет –
Витёк ведёт велосипед.
А вечерочком из ларька
Велосипед ведёт Витька!
Вот так, никакая колдушина и зараза Витьку не берут. Живёт и здравствует. Может, это водка от него злые чары и хворь отгоняет?
Я уж четвёртый год вдовствую. Жизнь у меня теперь спокойная, никаких потрясений нет. Только чувствую, голосок-то у меня слабеет – дребезжит, прерывается. Тренировки никакой нет, нагрузка на голосовые связки отсутствует. Квалификацию теряю.
Раньше-то, как муж пьяный домой заявится, так я жабу сразу разеваю и давай зевать, деревню пугать! А теперь только на котов ору, когда кусок мяса со стола тяганут. Да и то не каждый раз. Недавно рявкнула на Мурзика, когда тот на стол забрался, так он тут же, на столе, кучу наделал, с места не сходя. Остался ещё порох в пороховницах!
Всем добра и здоровья! Спасибо за прочтение! Читайте, комментируйте, ставьте лайки, подписывайтесь. Буду очень благодарна!