(1 Коринфянам 15:1-19)
Современные религиозные скептики спрашивают: «И что, после смерти люди продолжат существовать в полном сознании?» Ни Павел, ни коринфяне такого вопроса не задавали. Согласно массовой религии иудеев и греков, после физической смерти сознание человека сохраняется. Павел более конкретен. Он утверждает, что после того, как искупленные во Христе умрут, они будут жить телесно с Господом в Божьем небесном царстве. Главная идея — что телесно. Само слово «воскресение» указывает на то, что положенное в могилу тело восстанет, точно так же как Иисус восстал из могилы.
Павел расходится с популярной греческой религией, когда утверждает, что возвращение Господа и конец христианской эры будет сопровождаться телесным воскресением. В то же время он признаёт, что природа тела будет отличаться от природы тела телесного (15:42, 43). Апостол не утверждает, что может ответить на все вопросы о воскресении; но он настаивает на том, что говорить о призрачном, нематериальном «теле» — значит допускать противоречие терминов.
Хотя греческая религия не была чужда той точке зрения, что после смерти жизнь смертных продолжается, традиционные греческие взгляды существенно отличались от взглядов иудеев, современников Павла. Герой Одиссеи встречает мёртвых, но при этом, как пишется в поэме, «ночь безотрадная там искони окружает живущих». (Гомер. Одиссея 11. Почти вся книга 11 содержит описание встречи с миром мёртвых). Одиссей наблюдает печальную сцену, как призраки и тени жаждут жертв от смертных. Почти всякая жизнь в мире солнца и дождя считалась предпочтительнее призрачного царства Аида / Гадеса (хадэс), места мёртвых. Хотя в Ветхом Завете еврейское слово шеол имеет несколько разных нюансов, Иезекииль говорит об обители мёртвых в терминах, не так уж и отличавшихся от того, как греки представляли себе Гадес. Он считал его мрачным местом, куда попадали языческие цари и их полчища после того, как их сразили мечом благочестивые (Иез. 32:18–21). Жизнь после воскресения, заявляет Павел, будет насыщенной и в то же время лишённой неопределённостей и печалей этого века.
Веками греки вводили в свой пантеон новых богов, попадавших к ним из других стран. Однако с Богом иудеев это сделать оказалось невозможно. Отец Иисуса Христа отличался от греческих божеств тем, что заявлял о Себе как о единственном Боге. Для многих греков это было оскорбительно. Они считали, что иудеи проявляют чрезвычайное высокомерие, когда претендуют на подобное в отношении своего Бога.
Некоторые коринфские христиане, укоренённые в греческой культуре, ожидаемо не хотели расставаться со своими старыми богами. Они не желали полностью отрываться от своей прежней общинной жизни, в которой важное место занимали храмовые жертвы и совместные трапезы (8:9, 10; 10:14). Когда бывшие приверженцы греческих богов признали Христа Господом, они понимали, что с новой верой пришло единобожие, но им трудно было отказаться от греческого философского мышления. Оно проникло глубоко в мировоззрение, уйти от которого им им было трудно. Столкновения между греческими и христианскими представлениями о жизни после смерти было не избежать.
Начиная с 7:1, Павел отвечает на вопросы коринфской церкви в письме, которое доставили ему три члена этой общины (16:17). Их отдельные вопросы он предварял союзами «а» и «о(б)» (7:1; 8:1; 12:1). Судя по всему, апостол подошёл к последнему вопросу коринфян, и это был вопрос о воскресении мёртвых. Считая этот вопрос очень важным, Павел бросился отвечать на него, видимо по этой причине пропустив вступительную формулу
Есть и другое объяснение, почему он не стал употреблять вступительные фразы и союзы: в полученном от коринфян письме не было вопроса о воскресении. В таком случае о разных мнениях коринфян апостол мог узнать от домашних Хлои (1:11), от трёх человек, доставивших ему письмо, или от кого-то ещё. Однако то, что он, начиная с главы 7, последовательно старается ответить на заданные ему вопросы, может указывать на то, что вопрос о воскресении всё же был среди тех, которые они задали.
ХРИСТОС ВОСКРЕС (15:1–11)
«Напоминаю вам, братья, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь, если преподанного держитесь так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали. Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял: то есть что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребён был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братьям одновременно, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, затем всем апостолам; а после всех явился и мне, как некоему извергу. Ибо я наименьший из апостолов и недостоин называться апостолом, потому что гнал Церковь Божию. Но благодатию Божией есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мной. Итак, я ли, они ли — мы так проповедуем, и вы так уверовали».
Павел утверждает, что вера в Христа влечёт за собой веру в то, что Он воскрес из мёртвых и что Он придёт снова. Воскресение Христа гарантирует, что спасённые Им тоже восстанут из могилы (15:20). Когда Он явится во второй раз, мёртвые во Христе оживут, и осуществится вечная жизнь в телесной форме. Откровение состоит в том, что без телесного воскресения Иисуса нет спасения. Эта истина образует широкий фундамент, на котором зиждется всё христианство. Она подтверждает божественную сущность Христа и Его смерть за нас. Истина эта неоспорима. Она — прочное основание, на котором должны твёрдо стоять христиане.
Стих 1. Базовыми принципами в Евангелии, которое Павел вместе со своими товарищами благовествовал в Коринфе, были учения о том, что Бог воскресил Иисуса из мёртвых, чтобы Он правил, сидя по правую руку от Него, и что однажды Иисус придёт вновь. Апостол ненавязчиво начинает свои наставления. Отправная точка его рассуждения о воскресении мёртвых — напоминание коринфянам, что они уверовали в одного Бога, который открылся в Своём Сыне Иисусе Христе. Они спаслись, потому что утвердились в Евангелии, поддержав Павла; они приняли Евангелие, которое он возвестил (эуангелион хо эуэнгелисамэн химин. «евангелие, которое я благовествовал вам»). Весть апостола была неизменяемой; она не соответствовала греческому религиозному мышлению. Когда Иисус вернётся, будет всеобщее воскресение и суд над живыми и мёртвыми (см. 2 Кор. 5:10). Павел возвращает своих братьев по вере в Коринфе к узам, которые объединили их всех в общей надежде и цели.
Сомневаться в воскресении мёртвых, говорит Павел, — значит ставить под угрозу христианское исповедание веры. Отрицающие воскресение мёртвых спорят не о второстепенных деталях или вопросах мнения; из-за их сомнения рушатся сами основы царства Божьего. Христиане тогда, как и теперь, держались основополагающей веры, что Иисус из Назарета — долгожданный Мессия. Бог объявил Иисуса Своим Сыном, воскресив Его из мёртвых как первенца из умерших (Рим. 1:4; 1 Кор. 15:20). Для всего человечества Иисус есть путь к примирению с Богом. Телесное воскресение началось в тот самый момент, когда опустела гробница Христа. В некотором смысле христиане уже начали приобщаться к воскресению мёртвых. Сомнение в воскресении равнозначно отрицанию веры в Христа.
Стих 2. Неуклюжей греческой фразой (тини лого эуэнгелисамэн химин эй катехете, «каким Словом я благовозвестил вам, если держите»; 15:2), Павел напоминает коринфянам, что они спасаются той вестью, которую он проповедал им. Их вечная жизнь среди искупленных зависела от того, будут ли они крепко держаться исповедания, которое приняли. Павел исполнил свою роль, возвестив истину. Уверовав в Христа, они сделали то, что должны были сделать со своей стороны. Основание, которое он заложил вместе с ними, рассыплется, если они не будут держаться своего исповедания. Определённые силы обманывали некоторых коринфских верующих, сея сомнения в возможности телесной жизни после смерти. Если они не будут крепко держаться своего изначального исповедания, то их надежда во Христе не осуществится; это будет означать, что они тщетно уверовали. Та весть, благодаря которой они спаслись, утверждала воскресение мёртвых. Они спаслись посредством благовествования Павла; они поверили его вести. Телесное воскресение — не второстепенная, а центральная тема евангелия.
В последующие десятилетия продолжавшиеся трудности с пониманием греческих верующих идеи воскресшего тела проявлялись по-разному. Одни, очевидно, полагали, что, став христианами, они воскресли из мёртвых не в буквальном, а в духовном смысле. Возможно, причиной было их непонимание некоторых учений Павла (например, Рим. 6:4). Другие, возможно, поверили таким учителям, как Именей и Филит, которые утверждали, что воскресение уже было (2 Тим. 2:17, 18). Воскреснув от смерти из-за греха в момент крещения, их дух, говорили они, будет жить на небесах, но телесная жизнь предназначена для этого мира. Очевидно, никто в Коринфе ещё так далеко не ушёл от учения Павла, но некоторые всё же не могли понять, как воскресшее тело может жить в духовном мире. Семена, которые приведут к лжеучениям Именея и Филита, уже сеялись.
Стих 3. Своим коринфским братьям и сёстрам Павел излагает главное исповедание, отправную точку христианской веры. Его слова кратко формулируют единственный символ веры, записанный в Новом Завете: евангелие Христа. Как Втор. 26:5–9 было основополагающим моментом исповедания для народа Израиля, так главное вероучение для христиан — что Христос умер за наши грехи, был погребён и воскрешён из мёртвых силой Божьей. Фраза эн протойс можно понимать как первоначально (Синодальная Библия; см. Российское Библейское Общество; Славянское Евангельское Общество; Восстановительный Перевод; Современный Перевод), однако поскольку здесь Павел подчёркивает основы веры, то лучшим переводом может быть «самое важное» (Международное Библейское Общество). Апостол говорит коринфянам, что он передал им, что и сам принял. От кого Павел «принял» весть? В Гал. 1:11, 12 он утверждает, что проповедуемое им евангелие он принял не от людей. Тем не менее, Павел слышал и принимал свидетельство о воскресении Христа от апостолов и других верующих, которые были до него. Он сознавал, что любое отступление от вести, проповеданной до его обращения, поставит его репутацию под сомнение. Павел хотел, чтобы коринфяне знали, что весть, которую он передал им, была засвидетельствована апостолами, своими глазами видевшими воскресшего Христа. Он верил вести, которой верили остальные апостолы: что смерть Христа была заместительным искуплением за человеческий грех (1 Кор. 15:3). Она была исполнением пророчества о Мессии в Ветхом Завете.
Когда Павел писал, что его весть соответствует Писанию, читатели должны были понимать, что он имеет в виду ветхозаветные Писания. Эти Писания свидетельствовали, что смерть и воскресение Иисуса произошли «по определенному совету и предведению Божьему» (Деян. 2:23). Когда Пилат отправил Иисуса на крест, он отправлял Его не за преступления и не по злому человеческому умыслу. Вероятно, Павел не имел в виду какое-то конкретное место Писания, которое бы свидетельствовало о том, что Христос должен был пострадать; но таковых было много (см., например, Ис. 53).
Учение Павла содержало ту же весть, которая была проповедана до него. В Послании к галатам он не утверждает, что его учение уникально или расходится с учением апостолов до него. Он принял откровение от Христа, что евангелие не только для иудеев, но и для язычников, и эта часть его поручения оспаривалась теми, кто последовал за ним в Галатию. Его основополагающая весть была тем же евангельским исповеданием, которое он узнал от апостольских столпов до него, но Иисус дал ему получение проповедовать эту весть в равной мере как иудеям, так и язычникам (см. Гал. 1:16).
Стих 4. Никакая часть учения Павла не могла предшествовать той главной истине, что Иисус умер, и что Он погребён был, и что воскрес в третий день. Всё остальное вытекало из этого. Это было исповедание веры в события, произошедшие в реальном времени, а не в мистику или некий миф. Упоминание погребения свидетельствовало о том, что Иисус действительно умер согласно любому медицинскому определению этого слова. Погребение Иисуса делает высказывание Луки ещё более примечательным: избранным свидетелям Господь «явил Себя живым, по страдании Своём, со многими верными доказательствами» (Деян. 1:3).
Не совсем ясно, что Павел имел в виду, говоря, что эти события произошли в соответствии с ветхозаветным пророчеством. По Писанию может указывать на то, что Он «воскрес в третий день», или же это может относиться ко всему утверждению, что «в третий день» Он был погребён и затем воскрес. Упоминание Его погребения кажется просто попутным; ведь умерших всегда погребают. Павел мог включить сообщение о погребении Иисуса, просто чтобы «закруглить» то, что он утверждал. Кроме того, в Ветхом Завете очень мало что можно интерпретировать как ссылку на воскресение Иисуса «в третий день». Хотя Иисус и провёл аналогию между случившимся с Ионой и тем, что случится с Ним (Мф. 12:40), представляется, что произошедшее с Ионой и с Ним Он связал типологически. Ничто из сказанного Ионой не указывало на воскресение Христа в третий день. А Павел с ветхозаветным пророчеством о Христе хотел связать не погребение, а воскресение. Это ясно из записи в Деян. 2:25–28 и из писем Павла. Апостол нигде больше ничего не говорит о третьем дне как об исполнении пророчества.
Стих 5. Павел любил называть Петра Кифой. Он упоминает Петра в двух своих письмах, Галатам и 1 Коринфянам. «Петром» он называет его дважды (Гал. 2:7, 8), а «Кифой» — восемь раз (1 Кор. 1:12: 3:22; 9:5; 15:5; Гал. 1:18; 2:9, 11, 14). Выбор имени может говорить о том, что Павел предпочитал арамейский язык греческому. Помимо писем Павла, импульсивный апостол назван «Кифой» только в Ин. 1:42. Павел, видимо, ссылается на явление Иисуса Петру после воскресения, записанное в Лк. 24:34, хотя Лука называет апостола «Симоном».
Очевидно, явление Иисуса двенадцати, которое Павел упоминает в этом стихе, — то, что записано в Лк. 24:36–34 и Ин. 20:19–23, хотя присутствовали не все двенадцать апостолов. Среди них не было Иуды и Фомы. Через некоторое время апостолы рассказали о явлении воскресшего Господа другим, и их свидетельство стало частью наследия Иисуса.
После того как в Евангелиях была рассказана история Иисуса, самых близких сподвижников Иисуса назвали «двенадцать» только дважды (в Деян. 6:2 и здесь, в 1 Кор. 15:5). В обоих случаях «двенадцать» не сопровождается словом «апостолов», хотя оно по праву должно там стоять. Сочетание слов «двенадцать апостолов» встречается в Отк. 21:14. После избрания Матфия вместо Иуды он, как сказано, был причислен к «одиннадцати апостолам» (Деян. 1:26). Когда Пётр говорил в день Пятидесятницы, мы, несомненно, должны понимать, что он стоял вместе с другими «одиннадцатью» апостолами (Деян. 2:14).
Что церковь I века понимала под «апостолами»? Этим термином называли только двенадцать человек, личных сподвижников Иисуса (Мф. 10:2; Лк. 6:13)? В какой-то степени путаница происходит из-за того, как слово «апостол» употребляется в самом Новом Завете как в специальном, так и в общем смысле. В общем смысле апостол — это человек, которому дано определённое поручение. В Гал. 1:19 Павел среди руководителей церкви упоминает и Иакова, брата Господня, называя всех их вместе «апостолами». Такое название уместно, потому что Иаков выполнял ту же миссию и осуществлял то же руководство в иерусалимской церкви, что и Пётр с Иоанном (см. Гал. 2:9). Павел и Варнава были апостолами антиохийской церкви, которая послала их с поручением. В общем смысле Павел употребил это слово по отношению к братьям, которых он послал собирать средства для бедных Иудеи. Это слово в Синодальной Библии переведено как «посланники» (2 Кор. 8:23).
Перед тем как Святому Духу излиться в первую Пятидесятницу после воскресения Иисуса, ведомые Духом апостолы привели своё количество к первоначальному числу — двенадцати (Деян. 1:21–26). Двенадцатью апостолами должны были быть те, кто находился с Иисусом с самого начала Его служения и видел воскресшего Господа. Очевидно, число «двенадцать» имело символическое значение, связанное с двенадцатью сыновьями Иакова и двенадцатью коленами израильскими. Однако по ходу повествования в книге Деяний мы не видим, чтобы и дальше прилагались усилия к сохранению числа двенадцать. Когда Иаков, брат Иоанна, умер от рук царя Ирода, нигде не сказано, что он был заменён кем-то другим (Деян. 12:2). Павел в своём апостольстве претендовал на равное положение с Двенадцатью (1 Кор. 9:1; 2 Кор. 12:12; Гал. 1:1), но не утверждал, что назначен замещающим на место кого-то другого. Кроме того, он признавал, что его апостольство — особенное (1 Кор. 15:8–10). Лука называет Павла «апостолом» только в компании с Варнавой, когда они оба были посланниками антиохийской церкви. Похоже, автор книги Деяний относил титул «двенадцать апостолов» только к спутникам Иисуса, видевшим воскресшего Господа.
Перечисляя руководящие роли в церкви, Павел написал: «Бог поставил в Церкви, во-первых, апостолами…» (12:28, 29; см. Еф. 4:11). Слово «двенадцать» в книге Деяний и в 1 Коринфянам без дальнейшего пояснения говорит о том, что так обычно называли апостолов. Притязание Павла на апостольство было для него важно из-за той власти, которая сопутствовала этому званию, а не потому, что эта элитная группа как-то особо почиталась. Как и в случае с Петром или Иоанном, всё, что Павел говорил и делал, было Божьим деянием (1 Кор. 2:13; 2 Кор. 12:12). Как и другие чудесные проявления Духа, это проявление тоже исчезло с приходом богодухновенного свидетельства Нового Завета и формированием новозаветного канона. Церковь I века нуждалась в руководстве имевших Духа апостолов, тогда как в последующие века эта нужда отпала.
Стих 6. Только Павел записал случай, когда воскресший Иисус явился более нежели пятистам братьям одновременно. Причём большая часть из них, говорит он, всё ещё жива, а некоторые и почили. «Почить» — значит «уснуть». Павел постоянно, вместо «умереть», употребляет слово «уснуть», хотя в переводе это почти нигде не отражено (коймао, 1 Кор. 7:39; 11:30; 15:18, 20; 1 Фес. 4:15). Вряд ли явление Иисуса такой большой толпе после Своего воскресения произошло в Иерусалиме без того, чтобы быть упомянутым в Евангелиях или Деяниях. По этой причине многие изучающие Библию считают, что событие, упоминаемое в 1 Кор. 15:6, произошло в Галилее, хотя и признают проблематичность своего мнения. Явления Иисуса в Галилее после воскресения интригуют толкователей; целые системы толкования были построены на предположении, что после воскресения Иисуса почти вся церковь ушла из Иерусалима в Галилею.
Согласно Марку, Господь обещал явиться ученикам в Галилее (Мк. 14:28; 16:7). Это обещание имеется также в Евангелии от Матфея, где также говорится, что Иисус явился им на горе в Галилее (Мф. 26:32; 28:16, 17). Лука ничего не пишет о галилейском явлении, но Иоанн свидетельствует, что Иисус нашёл учеников, которые рыбачили в Галилее, и разговаривал с Петром и «другими апостолами» (Ин. 21:4–14). Произошёл этот эпизод, упомянутый в 1 Кор. 15, в Галилее или где-то ещё, уверенность Павла в свидетельстве пятисот братьев очевидна. Он напоминает своим читателям, что большинство этих свидетелей ещё живо. Это свидетельство не вызывает сомнения. Если бы кто и захотел усомниться, он мог бы разыскать живых свидетелей и спросить их, что они видели.
Стих 7. Явление Иакову тоже упоминает только Павел. Этот Иаков был почти наверняка братом Господа (Гал. 1:19). Иаков, брат Иоанна, умер рано (Деян. 12:2), а Иаков, брат Господень, стал руководителем иерусалимской церкви (Деян. 12:17; 15:13; 21:18). Возможно, обращения Иакова и Иуды состоялись в результате этого явления (Деян. 1:14). Второе явление апостолам, вероятно, описано в Ин. 20:26–29 или в Деян. 1:1–9. Те, кто в этом стихе хочет видеть в апостолах кого-то другого, а не «двенадцать» из 15:5, не имеют библейского основания для своей позиции.
Этот перечень явлений после воскресения не исчерпывающий. Павел явно не ставил перед собой цели сделать его таковым; перечисленные им явления дают достаточное историческое свидетельство для подтверждения воскресения Иисуса из мёртвых. Евангелия описывают другие телесные явления после обнаружения женщинами пустой гробницы. В том, что Иисус действительно воскрес из мёртвых в теле и в реальном времени, сомневаются, по большей части, только те, кто ограничивает истинность исторического свидетельства событиями, которые можно повторить и подтвердить в современной лаборатории.
Стих 8. Явление Иисуса ему самому на дороге в Дамаск (Деян. 9:3–6) Павел помещает в ту же категорию, что и явления другим, хотя между этими событиями есть существенная разница. Павлу Господь явился после Своего вознесения (Деян. 1:9), а другим — до вознесения. Право на апостольство получали видевшие Господа (1 Кор. 9:1). Признавая различия между явлением Господа ему после вознесения и явлениями другим братьям, Павел, тем не менее, считает, что видел воскресшего Христа так же несомненно, как и остальные. Он подчёркивает эти различия, заявляя, что Иисус дал ему апостольство, как некоему извергу (хосперей то эктромати), или, как переведено в Международном Библейском Обществе, «жалкому недоноску». Его присоединение к группе апостолов было иного порядка, однако он утверждает, что событие на дороге в Дамаск даёт ему право во всех смыслах быть апостолом. В вопросах веры и практики церкви должны почитать его как имеющего апостольскую власть. На практике это означало, что его указания, личные или в письмах, должны восприниматься как полученные от Господа.
Как нам понимать выбор Павлом специального термина эктрома («изверг», «недоносок») по отношению к своему апостольскому призванию? Этот термин в Новом Завете встречается только один раз, но он был достаточно распространён в древнегреческой медицинской литературе. Он означал преждевременное рождение или выкидыш, то есть аномальное событие, произошедшее слишком рано. Как ни крути, призвание Павла к апостольству случилось не раньше ожидаемого времени. Напротив, явление Павлу на дороге в Дамаск произошло значительно позже того времени, когда уже можно было считать, что ряды апостолов больше не будут пополняться.
Самое простое объяснение выбора Павлом этой метафоры — что он хотел обратить внимание на один узкий аспект своего призвания. Ни эта метафора, ни какая другая не должна анализироваться с привлечением широких подобий. Греческое слово эктома означало аномальное по времени рождение ребёнка. Время обращения и апостольства Павла тоже выходило за рамки ожидаемого хода событий. В этом смысле он был «недоноском». Развивать дальше смысл этой фигуры речи нельзя.
Возникает и ещё вопрос: как понимать слова Павла «а после всех явился и мне»? Возможно, апостол язычников имел в виду, что он был причислен к апостолам «после всех», и никого уже больше нельзя было добавлять после него. Другое объяснение — что «после всех» указывает на смирение. Последними словами «и мне» переведено греческое слово камой, которое может выражать неверие: «Он явился даже такому человеку, как я». И согласно третьему возможному толкованию, «после всех» — это всего лишь приём, чтобы закрыть список.
Поскольку, чтобы отмести идею небуквального воскресения, Павлу нужно было опереться на свою апостольскую власть, смиренное «после всех» едва ли кажется уместным. Если учитывать то основание, которое Павлу пришлось заложить, чтобы доказать свою власть, фраза «после всех», скорее всего, указывает на его убеждение, что после того, как он был прибавлен к числу апостолов, пополнение их рядов прекратилось. В любом случае, он был апостолом, и потому его слова о воскресении имели решающее значение.
Стих 9. Явления воскресшего Иисуса Павел перечислил в качестве прелюдии к заявлению о телесном воскресении верующих. Приводя собственное свидетельство о воскресшем Иисусе, он не мог не вспомнить случай на дороге в Дамаск и последующее облечение полномочиями в качестве апостола. Однако главное в 15:9–11 не личный опыт Павла, а Господь, воскресший в теле.
Павел ни за что не поступится двумя определяющими фактами, лежащими в основе его служения. Во-первых, его апостольство такое же, как и апостольство двенадцати. Источником его власти являются не они и не кто-либо из людей (Гал. 1:1); Сам Господь велел апостолу говорить. Во-вторых, апостол носит в себе глубокое ощущение того, что он недостоин чести, которой Господь удостоил его. В каком-то смысле он действительно наименьший из апостолов; но его смирение происходит не от второстепенного статуса. Он считает себя наименьшим, потому что он гнал церковь Божию. Павел не может забыть, что когда-то он ловил христиан и предавал их на суд и смерть (Деян. 22:4; 1 Тим. 1:12–14). Он понял, что, преследуя церковь, он изливал свою ярость на Христа (Деян. 9:4, 5). Оглядываясь назад, он видит мрачное время в своей жизни, когда он противился Христу.
То, что Павел был ревностным иудеем и гонителем церкви, имело и позитивный эффект. Этот прошлый опыт делал его работу невероятно убедительной. От тех его столкновений с христианами осталось понимание значения евангельской вести. Ему всегда было очевидно, что последователей Назарянина будет невозможно вплести в ткань иудаизма. Иудеи и язычники были равны пред Богом, обличались одной и той же вестью, и к ним предъявлялись одни и те же требования. Иудеям нечего было предъявить в качестве притязания на какие-то особые права. Неприятие значения евангелия побудило Савла Тарсянина всю свою энергию горячо и искренне направить на уничтожение Пути. Осознав, что Бог Свою благодать протянул и иудеям и язычникам, не выделяя особо ни тех, ни других, Павел обратил свои немалые таланты на продвижение того самого дела, которое прежде подвергал гонению. Тогда Бог стал действовать через него, помогая распространять весть Христа по всему миру. Павел стал Божьим апостолом язычников.
Стих 10. Подводя итог своему служению, Павел начинает и заканчивает словами о Божьей благодати, которые у него всегда на переднем плане. Павел не ставит ничего себе в заслугу. Только по Божьей благодати он смог потрудиться больше и произвести более плодов, чем кто-либо из других апостолов. Заявление, что он более всех их потрудился, очевидно, означает, что он потрудился больше всех двенадцати апостолов вместе взятых. Брюс смотрит на это несколько иначе. По его словам, «Павел более (как видно) кого-либо из первых учеников Иисуса по достоинству оценил всемирные последствия личности и работы Господа и перевёл их в практическую плоскость». Коринфянам важно было знать, что Павел является апостолом во всех смыслах, в каких были апостолами Двенадцать. Уважение этих христиан к его слову — отправной момент их верности Христу.
Апостол оценивает свои усилия в свете Божьей благодати. «Не я, впрочем, — пишет он, — а благодать Божия, которая со мной». Бог ниспослал Павлу благодать, призвав его быть апостолом, и иудей из Тарса с готовностью откликнулся на этот зов. Божья благодать в нём не была тщетна, и Павел уверен, что эта благодать, перенесённая на коринфян, тоже не будет тщетной (15:58). В результате Божьего поручения Павлу и послушания апостола в этих братьях был реализован Божий провиденческий замысел для спасения человечества. Павел мог иначе отреагировать на предложение Божьей благодати, как сделали многие. Искупление приходит к тем, кто отвечает верой и послушанием, потому что инициатива спасения исходит от Бога.
Стих 11. Павел проводит тонкую линию между независимостью своего поручения, данного Господом, и причислением себя к тем, кому Господь поручил апостольство. «Они» относится к «апостолам» (15:9), то есть к «двенадцати», что одно и то же (15:5). Кто бы ни трудился, я ли, они ли, — говорит Павел, — не имеет значения, ибо все исполняли поручение Господа. Они проповедовали одну весть — ту, которую коринфяне приняли верой. Эта весть была прежде всего заверением, исповеданием об Иисусе из Назарета, историческом человеке, распятом в Иерусалиме. Он умер, как умирают все люди, но Бог не оставил Его в гробнице. В третий день Бог воскресил Его из мёртвых — воскресил в теле.
Весть, связывавшая коринфян, Павла и Двенадцать вместе, была бы бессмысленной, если бы Иисус не был воскрешён в теле. Завершив эти вступительные рассуждения, Павел готов приступить к рассмотрению ещё одного разногласия в Коринфе. В следующем разделе он поднимает вопрос качества жизни, которую Бог обещал искупленным в веке грядущем.
ПУСТАЯ ГРОБНИЦА (15:12–19)
Личное свидетельство Бога об Иисусе, включая всё, что означала Его божественная сущность, было подтверждено Его воскресением из мёртвых (Рим. 1:4). Несмотря на ясность высказываний Павла, попытки ставить под сомнение библейское свидетельство о телесном воскресении не прекращаются до сих пор. Враждебно настроенные критики любят обращать внимание на то, что в 1 Коринфянам Павел не упоминает пустую гробницу. Предание о пустой гробнице, как они говорят, является более поздним добавлением. Некоторые критики утверждают, что пустая гробница закрепилась в предании к восьмому десятилетию христианской эры, когда была осуществлена запись евангельских повествований. Однако здравое исследование показывает, что отсутствие у Павла прямой ссылки на пустую гробницу — просто увёртка, а не серьёзная оценка свидетельства апостола. Он верил, что воскресение Иисуса было телесным. В данном вопросе его нельзя понять иначе. Когда Бог воскресил тело Иисуса, то отсюда со всей очевидностью следует, что гробница, куда оно было положено, опустела.
Аргументация Павла коринфянам содержит три важных момента о воскресении. (1) Весть, которую исповедовали коринфские христиане, весть, которую проповедовали Павел и другие апостолы, была о смерти, погребении и воскресении Иисуса. (2) Воскресение — это не добавление к евангелию, а его суть. (3) Отрицание воскресения Иисуса равносильно отрицанию того, что Бог открылся как Спаситель. Без воскресения Иисуса — буквального, телесного воскресения — христиане оставались бы без надежды, с иллюзорной верой.
«Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мёртвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мёртвых? Если нет воскресения мёртвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, то есть, мёртвые не воскресают; ибо если мёртвые не воскресают, то и Христос не воскрес. А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы ещё во грехах ваших; значит, и умершие во Христе погибли. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех людей».
Стих 12. Еще раз озвучив основы евангелия, Павел делает совершенно очевидный практический вывод. Учитывая, что воскресение Иисуса является одним из первых утверждений христианской веры, которой держались апостолы и коринфские братья, как могло случиться, что некоторые из них говорили, что нет воскресения мёртвых? Некоторые греческие мыслители считали, что дух и тело человека взаимозависимы и отдельно друг от друга существовать не могут. Они думали, что когда тело умирает, то ничего не остаётся. Однако коринфяне, очевидно, ещё не дошли до отрицания жизни после смерти. Что бы люди ни делали, когда крестились для мёртвых (15:29), эта практика указывала на их веру в то, что после смерти что-то не умирает.
В греко-римском мире имели хождение разные взгляды на то, что происходит в момент смерти, — как, впрочем, и в наше время. Среди современных толкователей распространено мнение, что коринфяне находились под влиянием «утрированной эсхатологии», то есть представления, что воскресение, обычно связываемое с концом света, уже произошло. Уверовать в то, что Иисус есть Христос, и воспринять образ жизни такой, как учил Он, говорят некоторые, уже означает «воскреснуть из мёртвых». Некий гностик, живший примерно через сто лет после написания Павлом этих строк, писал: «Говорящие, что они сначала умрут, а потом воскреснут, заблуждаются. Если они сначала, пока ещё живут, не получат воскресения — то не получат ничего, когда умрут» [Евангелие от Филиппа (II, 3)]. Более поздний гностицизм объединил в себе самые разные верования, что привело к обширному набору умозаключений. Некоторые гностики утверждали, что век грядущий уже пришёл и воскресение уже было (см. 2 Тим. 2:18), но свидетельства, что подобные взгляды процветали в середине I века, когда Павел был ещё жив, отсутствуют.
Можно только гадать, как рассуждали коринфяне, сомневавшиеся в телесном воскресении. Греческая философская мысль от Платона и далее обычно проводила чёткую грань между телом и духом. Считалось, что дух уловлен плотью и пребывает в ней, как в темнице. В момент смерти он якобы освобождается из слабого и подверженного тлению физического тела и взлетает в небесные сферы, где поглощается некой вселенской душой. Греческие мыслители не видели никакой совместимости между материальной плотью и добродетельным духом. А понимание тела и души Павлом своими корнями уходило в ветхозаветное откровение.
«Согласно Павлу, связь души и тела совершенно нормальна, и душа отдельно от тела находится как бы в состоянии наготы. Да, действительно, тело в момент воскресения, или прихода Христа, изменится; оно сделается более пригодным для царства Божьего. Но, во всяком случае, у Павла нет учения о том, что материя есть зло» (Махен).
Не чувствуя, что непременно должен описывать и опровергать распространённые греческие представления о том, что материальному присуще зло, Павел обращается к воскрешению Богом Иисуса, телом и духом, из мёртвых. Воскресение Иисуса подразумевает единство тела и духа. В теле нельзя видеть зло и немощь только потому, что оно материально. Жизнь в этом веке представляет собой взаимодействие тела и духа. Существование духа вне каких-либо телесных, или физических, границ невозможно. Кроме того, телесное воскресение Иисуса было ясным и несомненным свидетельством того, что принявшие Его Христом вкусят такое же воскресение. Уверенно заявив, что Иисус воскрес из мёртвых, Павел хочет знать, почему некоторые «говорят, что нет воскресения мёртвых», то есть нет воскресения тела. Воскресение Иисуса должно было разрешить вопросы касательно этого важного аспекта существования после смерти.
Стих 13. Когда человек принимает свидетельство апостолов, что Иисус телесно воскрес из мёртвых, не остаётся места для сомнения относительно телесной жизни искупленных на небесах. И наоборот, если смертные не могут жить в теле после физической смерти, тогда Иисус не мог воскреснуть. Для отрицавших телесное воскресение Иисуса логика была неопровержимой. Их главное допущение — что ничто материальное в человеке не продолжает жить после того, как тело умирает. Они вряд ли могли отрицать вторичное допущение — а именно, что тело Иисуса умерло. Тогда они должны были согласиться с выводом, что всё, что было материального в Иисусе, умерло на кресте. Если они были правы, тогда ничто материальное не могло выйти из гробницы, но Павел уже представил неопровержимое свидетельство, что Он воскрес.
В этом откровении Павла ясно, что Иисус полностью разделил судьбу человечества. У него было тело. Если нет телесной жизни за могилой, то и тело Иисуса не могло быть воскрешено. Отрицавшие воскресение мёртвых должны были принять во внимание тех, которые видели, трогали и говорили с Иисусом после того, как Он побывал в могиле, а затем свидетельствовали о том, что видели.
«Он [Павел] заставляет своих читателей поразмышлять над очевидной логикой отрицания воскресения мёртвых. Отрицающие, видимо, не учитывают того, что это может быть правдой только в том случае, если утверждать, что никто не может воскреснуть из мёртвых. Тогда и сам Христос, который жил и умер, не воскрес, ибо вселенский масштаб смерти не сделал для Него исключения. Его уникальная жизнь не защитила его от конца жизни, как у всех людей» (Орр и Уолтер).
Стих 14. Павел настойчиво продолжает свою аргументацию, делая один вывод за другим с помощью ряда условных предложений. Воскресение спасённых во Христе и воскресение Самого Христа находятся в тесной взаимосвязи. «Если нет воскресения мёртвых» (15:13), тогда Иисус не воскрес; но если Иисус не воскрес, тогда всё, что проповедовал Павел, и всё, во что уверовали коринфяне, тщетно, просто ложь. Апостол призывает к последовательности. Если кто хочет отрицать воскресение мёртвых, говорит он, тогда этот отрицатель обязан следовать своей логике до самого конца. Утверждение христиан, что Иисус восстал в теле из гроба, и вытекающая из этого уверенность, что все искупленные вкусят телесное воскресение, — основополагающая концепция благовествования. «Если Христос не воскрес из мёртвых, то длительный путь искупительной деятельности Бога, направленной на спасение Его народа, заканчивается тупиком, гробницей» (Лэдд).
Стих 15. Отрицание воскресения из мёртвых имеет и другие последствия. Если не было воскресения, то Павел и другие апостолы оказались бы и лжесвидетелями о Боге. В таком случае мы были бы вынуждены либо сказать, что они были обмануты и некомпетентны, либо признать их лжецами. Было слишком много явлений и слишком много свидетельств, чтобы сделать вывод, что они просто ошибались, хоть и имели благие намерения. Вымысел потребовал бы тщательной координации. Если бы не было воскресения, то Павел и другие апостолы оказались бы «лжесвидетелями». Они свидетельствовали, что Иисус воскрес. Коринфяне должны были решить, кому верить. Было высказано два утверждения: (1) нет никакого телесного воскресения из мёртвых и (2) Иисус явился во плоти, будучи воскрешён из мёртвых. Павел правильно говорит, что эти утверждения несовместимы. Неужели коринфяне серьёзно верили, что Павел и другие разумные, добропорядочные люди просто лгали? Зачем им было рисковать всем ради заведомой лжи?
В последние века теологи, желающие утверждать, что телесное воскресение Иисуса — это «выражение веры», не связанное с реальными событиями, произошедшими в своё время, столкнулись с дилеммой. Если воскресение Иисуса не было реальным событием во времени, тогда свидетельство о Нём — это либо свидетельство введённых в заблуждение глупцов, не способных отличить эмоциональные переживания от фактических событий, либо просто ложь. Через века аргумент Павла продолжает брать себе в союзники истину.
Бог в третий день оживил мёртвое тело Иисуса. Очевидцы свидетельствовали о Его явлениях после воскресения, а Он обещал прийти снова. Сейчас Он правит, сидя одесную Бога. Если не считать всего этого, заявления Христа и утверждения других о Нём вполне можно было бы проигнорировать как ещё одну главу в безнадёжном человеческом поиске смысла. Павел знал, что это не так. Он был готов рисковать всем, основываясь на своей уверенности в истинности евангелия, которое он возвещал.
Стих 16. Коринфские христиане не могли совместить несовместимое. Если они не будут жить телесно после смерти, заявляет Павел, то и Христос не воскрес. Либо им нужно перестать говорить, что воскресения не будет, либо отказаться от свидетельства, что Иисус воскрес. Павел рассуждает не просто о жизни после смерти. Он провозглашает воскресение, телесное существование после смерти. Как Иисус вышел из гроба, так и «мёртвые во Христе воскреснут» (1 Фес. 4:16). Иисус явился после распятия в теле. Бесформенную человеческую душу без телесных границ трудно себе представить. Говоря словами Бреварда Чайлдса, «нет человеческого существования без тела, и оно неотделимо от жизни. Новозаветная эсхатологическая надежда направлена на воскресение тела, а не на продолжение существования души».
Стих 17. Коринфянам нужно сделать выбор, но Павел хочет, чтобы они знали о последствиях, если решат отвергнуть апостольское свидетельство о воскресшем Господе. Если Иисус не воскрес, тогда все элементы возвещённого Павлом евангелия неверны. Они должны ясно представлять себе гипотетический результат: вера ваша тщетна. Сказав это, Павел добавляет: вы ещё во грехах ваших. Последнюю фразу можно понимать двояко. (1) Без воскресения Господа всё связанное с крестом событие было бы сомнительным. (2) С другой стороны, эта фраза может быть обращена к опыту коринфян. У них не было бы силы подняться над грехом без активной помощи воскресшего Господа. Ведь факт, что коринфские христиане видели Христа живым и действующим в их жизни. Они были живым свидетельством, что Иисус воскрес, проявившимся в том, что они отвернулись от греха. Если бы не было воскресения, оба эти результата были бы отрицательными; но акцент Павла на оправдании в Посланиях указывает на то, что апостол имел в виду первое значение (см. Рим. 4:24, 25).
Стих 18. Апостол продолжает перечислять последствия отрицания телесного воскресения Христа. Без воскресения умершие во Христе (хой коймэтентес, почившие, усопшие) погибли. Отрицать воскресение мёртвых — значит, по сути, оставить надежду, заветную для христианской веры. Вечная жизнь — важнейший результат искупления и оправдания.
Метафорическое употребление Павлом глагола «спать» вместо «умереть» в тексте оригинала смягчает понятие смерти. На большей части греко-римского мира, в котором жил Павел, был распространён пессимизм философов-стоиков и последователей Платона. Чаши делали в форме черепов; аборты, проституция и выбрасывание детей на произвол судьбы были в порядке вещей. На многих надгробиях высекали одни только начальные буквы «N F F N S N C», от латинского выражения non fui, fui, non sum, non curo, что значит «Меня не было, я был, меня нет, мне всё равно». «Ключевым в этике стоиков является слово апатия»; согласно этой философии, «хороший человек признаёт, что он ничего не мог сделать, чтобы избежать того, что послала ему судьба» (Нэш). Вера в телесное воскресение Христа разжала хватку этого настроя.
Стих 19. Кто не верит в воскресение, кто думает, что умершие навсегда погибли, те оставили надежду. Павел знал, что для человечества не может быть иной вести надежды, кроме вести о телесном воскресении Христа. Вся евангельская весть строится на вере в то, что Иисус воскрес. Если эта весть лжива, это значит, что надежды не существует. В таком случае христиане несчастнее всех людей. Надежда во Христе — единственная надежда для человечества.
Апостол не переходит к исследованию того, что произойдёт между временем смерти человека и моментом, когда Господь вернётся, чтобы воскресить мёртвых. Жизнь в воскресшем теле начнётся сразу после смерти или когда придёт Господь? Павел не говорит. Несомненно лишь то, что вечная жизнь будет в телесной форме. Ни материальному телу, ни вообще всему материальному не присуще врождённое зло. Зло и грех — это результат нравственного выбора людей, а не неотъемлемая составляющая тела.