Хочу назад в социализм! Нет, а если в самом деле подумать? О! Да-да, я всё понимаю: кровавая тирания, территория страха, миллионы загубленных... Причём, чем дальше во времени мы отходим от тех лет, тем страшней картинки воспоминаний. Какие ужасы коллективизации и раскулачивания, оказывается, были - Зулейха откроет вам глаза. Правда, не меньшие ужасы нам в своё время рассказывали о судьбе Павлика Морозова.
Прежде, чем человек начнёт расставаться со своим прошлым смеясь, он должен увидеть это как трагедию. Но мы и трагедию воспринимаем как-то очень уж истерически, с затяжным покаянием, целыми эпохами прощания без прощения. Трагедии бывали и у других народов. Но они на переживания и раскаяние отводят более краткое время, а потом переходят к более актуальной повестке новых забот. Ни Варфоломеевская ночь, ни Вандея не стали для французов не заживляемыми стигматами. Ни судьба коренного населения Америки, ни дикая история работорговли, ни Ку-клукс-клан не стали для США тем несмываемым клеймом, которое они понесут сквозь века в будущее как свой родовой признак. Да, было. Но сейчас уже другое время. И нынешние деятели не несут на себе ответственности за поведение своих предков. Извлечь урок - это да. Это необходимо. Но расплачиваться? С какой стати? Фашизм в Германии, Италии и Испании принёс страшные беды всем народам Европы (и не только Европы). Но сегодняшние жители этих государств, помня о преступлениях своих недавних предков, вовсе не несут в себе всесжигающего чувства не изживаемой вины. У них своя жизнь и свои заботы. И только Россия должна всечасно помнить о своей вечной вине коллективизации, Гулага-территории страха, КГБ и изнасилованных немках (самом страшном событии 2-й мировой войны!).
Понятное дело: когда нужно быстро изменить оценку в массовом восприятии какого-то события, нужно включить эмоциональную составляющую. Азбука пропаганды. Вот тогда и используются нереально завышенные цифры жертв и рисуются жуткие в своей жестокости картинки. Нужен шок. Сразу после революции царизм разоблачается, порицается, осуждается с утра до вечера. Нужно выбить из мозгов веру в царя-батюшку. А заодно и веру в бога. Используется всё: и ужасающие апокалиптические описания, и песни (бодрые маршевые, с одной стороны, и горестно-печальные, с другой), и карикатуры, и научные исследования, и воспоминания очевидцев. И маятник удаётся сдвинуть подальше от православия и самодержавия. И была это война не только идей и взглядов, когда убивали не только словом, но и оружием. А когда навоевавшиеся мужички вернулись по домам, оказалось, что хлеба-то они не вырастили. А те, кто вырастил его, припрятали выращенное, чтобы цена росла . Она почему-то всегда растёт на дефицитные вещи. Дальше известно. Продразвёрстка, принудительное изъятие излишков, раскулачивание. И острая необходимость создания коммун ли, общин ли - любых форм коллективного производства сельхоз продуктов. Но коллективная обработка объединённых земель требовала механизации. Индустриализация. Электрификация. И жёсткая ломка сознания. Индивидуалистическое должно было стать коллективистским.
И опять - мощная пропагандистская атака. Война с индивидуализмом, мещанством, буржуазностью. Маятник загоняется до предела в сторону интернационализма, коллективизма, оптимизма. Пролеткульт, поэзия и проза, рабфак, рабкоры, Синяя блуза, кинематограф. Ну, и Гулаг, конечно. А куда ж без него? Сопротивление-то сохраняется. Правда. в рабочей и крестьянской среде его становится поменьше, но среди творческой интеллигенции (вечный источник фронды) и в управленческой сфере (доступ к кормушке) желающих злоупотребить становится даже больше. И наверное, маятник уже качнулся бы в обратную сторону, если бы не война. С Японией, Финляндией и Германией. Жесточайшая война, поставившая под угрозу само выживание страны, объединила всех, укрепила идейную монолитность общества, придавила даже робкие ростки сомнений. И вот это мобилизационное состояние духа позволило ещё долго сохраняться сложившейся системе, хотя в ней всё отчётливее стали проступать её изначальные недостатки. Абсолютизация плановости, доходящей до абсурда, формальная отчётность, постепенно становящаяся безответственностью, командно-административный метод управления, как атавизм военного времени, скудость удовлетворения потребностей масс, контрастирующая с самообеспечением номенклатуры. Вплоть до смерти Сталина инерция мобилизационного порыва удерживала и население и руководство. То есть фактически имя Сталина и удерживало. Оно же мешало и развернуться им как хотелось бы, когда они-таки дорвались.
И тогда они качнули маятник в обратную сторону. Весь авторитет партии и советской власти был использован для мощнейшей атаки на Сталина. Понятие культа личности, партийные конференции, съезды, постановления и указы, поэзия и проза, кинематограф, учебники и научные исследования, мемуары и песни, карикатуры и живопись -всё было брошено на борьбу со Сталиным. И Гулаг. А как же без него? Тотальная реабилитация сделала Сталина практически единственным виновником всех репрессий, которые при этом были объявлены целиком незаконными. И на смену кровавому тирану пришёл благородный герой, восстановивший право и справедливость. И уже неважно было, кому там Сталин вернул расстрельные списки с окриком:"Уймись, дурак!".
И хотя вроде бы власть по прежнему принадлежала коммунистической партии, но это была уже только видимость. Да. партия именно играла руководящую роль в обществе, в любом учреждении и предприятии, но 18 миллионов её членов не были реальными руководителями. Власть была приватизирована партийно-хозяйственной номенклатурой. Маятник начал движение в сторону приватизации. Медленно, но сюда. Потребуются дополнительные толчки: пропагандистская гласность, управленческая перестройка и ускорение в процессе перехода к частной собственности. Яковлев, Горбачёв, Ельцин, Гайдар и Чубайс доведут этот процесс до конца. И как при Сталине казалось, что возвращение к частной собственности, уничтоженной с такими колоссальными жертвами, просто невозможно, так теперь кажется невозможным возвращение к собственности общественной.
И всё-таки я не теряю надежды. Опыт Китая показал, что в принципе совмещение общественной и частной собственности в границах одного государства вполне возможно. Мало того, оно может сделать экономику более эффективной, чем антагонистическое их противостояние. А ведь это уже указание нового вектора движения маятника. И если государство с общественной собственностью смогло постепенно допустить частную собственность, то вполне возможен и встречный путь: развитие и укрепление государственного капитализма и постепенная его трансформация в общественную социалистическую форму. А имеющиеся у нас прививки в виде Гулага могут помочь нам на этот раз уберечься от перекосов. Тем более, что при движении в эту сторону репрессии могут и не понадобиться. Хотя... взяточника иным путём не остановишь...
Давайте раскачивать маятник! А?