Автор Уильям Ранкин
Образование закончено.
Здание, систематически построенное на основе «научного управления» Ф. У. Тейлора, ошибочного применения стандартизации и акцента на тестировании и человеческих «данных», первоначально разработанных во время Второй мировой войны, рухнуло под тяжестью чего-то такого маленького, что вы даже не видите этого: вируса.
Конечно, если бы это здание было таким же крепким и прочным, на что оно претендовало, потребовалось бы гораздо больше, чтобы разрушить его. Его прочность всегда была иллюзорной, а его непрочная конструкция все чаще демонстрировалась. Никто не должен был удивляться, что все это рухнуло, но многие педагоги, администраторы, родители и законодатели, похоже, оказались в тупике.
За последние несколько недель школы по всему миру отказались от сдачи экзаменов и тестов, которые раньше требовались, а вместе с ними и претензии, что они когда-либо действительно что-то значали. Ожидается, что в следующем году учителя, школы, университеты и работодатели продолжат работу, не ставя под сомнение их отсутствие и ничего взамен вместо них. Тем не менее, отсутствие какой-либо существенной замены баллам, которые эти экзамены подтверждали после проверки, является четким свидетельством их фактической несущественности. И если эти экзамены никогда ничего не значали, то материалы и подготовительные школы, посвященные тому, чтобы сосредоточиться на них, также были бессмысленными, пустой тратой ресурсов, времени и человеческой энергии.
Но это не просто экзамены. Школы отказываются от целых академических семестров. Появление вируса фактически означало прекращение учебы в школе для многих учащихся во всем мире. Это шокирует, но вряд ли удивляет. Большинство школ и учителей совершенно не знают, что делать сейчас, когда рутина регламентированных занятий и стандартизированного тестирования была нарушена. В то время как некоторые рекламируют мир SARS-Cov-2 как прекрасную возможность для #exploreonlinelearning (исследования онлайн обучения)!, даже из самого беглого анализа становится ясно, что это часто означает чуть больше, чем оцифровка заполненных пустых листов и размещение того же контента - доставка лекций по видео, которые раньше происходили за дверями классной комнаты - теперь еще менее актуальна, поскольку ученики смотрят со своих кухонь, а не из классных комнат, и когда экзамены, которые использовались для их оправдания, испаряются.
Как структура современного образования стала такой нестабильной?
Потому что она была построена на лжи: ложь, что информация является наиболее важным образовательным компонентом. Токсичность этой лжи совпадает только с ее повсеместностью.
Посмотрите на это: легионы новых образовательных практик обещали Трансформацию! Вовлечение! Будущие навыки! Тем не менее, один за другим, они рушились и распадались, но их заменял другой модный заменитель. Каждое новое увлечение провозглашает, что дом рушится, несмотря на то, что оно ничего не делает для устранения реальных, фундаментальных проблем. Цифровые электронные доски, которые обещали открыть обучения двадцать первого столетия, теперь свидетельствуют о том, что в десяти тысячах классных комнат города-призраки могут потратить впустую бюджеты на броские не трансформирующие технологии, а не вкладывать средства в людей и обучение. MOOC оказались настолько пустыми, что даже Udacity отрекся от них. Как и миф “плоской земли” о «стилях обучения», «видимое обучение» доктора Джона Хэтти так же академично, как доктор Пеппер, и столь же достоверно, как и доктор Оз.
Даже большинство программ STEM, обещающих дать учащимся современные навыки, в которых они нуждаются (Modern Skills They Need®), настолько же интеллектуально питательны, как и пенополистирол, и больше направлены на повышение уровня тестирования в школе («Наши учащиеся должны начать лучше набирать баллы по сравнению с [вставить название группы], если они» собираются быть конкурентоспособными в двадцать первом веке!»), чем давать учащимся значимый опыт и навыки…
Общей чертой всех этих неудачных образовательных панацей является акцент на облегчение и проверку передачи информации. Другими словами, все они построены на той же самой лжи.
Почему так много учителей и руководителей школ были подвержены такому очевидному образовательному шарлатанству? Почему люди продолжают искать решения, которые либо настолько легковесны, что критические размышления показывают, что они не подходят или настолько неуместны для учащихся и обучения, что у них никогда не было реальной возможности изменить ситуацию? Почему, когда структура современного образования балансирует на грани неуместности, мы так плохо отреагировали на то, чтобы по-настоящему починить этот разрушающийся фиксатор?
Чтобы быть справедливым, я не думаю, что это врожденная ошибка большинства образовательных профессионалов. Большинство учителей искренне заботятся о своих учениках и хотят делать для них хорошие дела. И при этом даже не принципиально, что большинство людей не имеют представления о том, что на самом деле работает в сфере образования. Спросите любого учителя, что на самом деле вызвало их собственное обучение, и большинство из них не будут с любовью вспоминать о бесконечных рабочих листах, заучивании наизусть или «пузырящихся» стандартных тестах. Большинство из нас знает, как выглядит настоящее обучение и что его вызывает. И все же по какой-то причине мы не смогли связать это осмысленно с тем, что происходит в школе.
Этот разрыв не является ошибкой; это особенность современного образования. Более чем полувековой «основанный на данных» методистский фундаментализм научил учителей игнорировать свои более человеческие инстинкты. Модернистский акцент на «объективности» и связанный с ним акцент на объектах - данных, технологиях, вещах - привел к неспособности подвергать сомнению или видеть за пределами существующей системы. Независимо от того, сколько раз мы испытали крах, современное образование продолжает свое упорное внимание на информации, а не на человеческом развитии, обучении, мудрости, и росте благополучия человека. Мы просто продолжаем бить головой об одну и ту же кровавую стену. Настойчивость инструктажа в том, что главным преимуществом и целью образования является передача информации - объективированной, количественной и проверяемой с помощью цифровых данных - является слабой основой, которая подрывает все остальное. Хуже того, именно это мешает нам создавать что-то новое и прочное. Все, что построено на этом фундаменте, в конце концов упадет ...
В том, что сейчас кажется совсем другим миром, я недавно описал разницу между инструкционизмом, с его «платоническим» акцентом на деконтекстуализированную информацию и иерархическую изоляцию, и конструкционизмом с его «аристотелевским» акцентом на применении и сотрудничестве. Я также проследил происхождение и характеристики ядовитой, но самовоспроизводящейся «платонической» культуры абстракции, которая сейчас доминирует во многих аспектах современного образования. Будет ли эта образовательная структура защищать и воспитывать следующее поколение - поколение, которое должно будет решать глобальные проблемы, такие как изменение климата, энергетическая устойчивость, а также социальные, культурные и экономические структуры постпандемического мира?
Будут ли построенные нами школы предлагать учащимся знания, навыки и опыт, необходимые для успешного решения этих задач? Сможет ли решение 50 задач о факторизации полиномов, презентация о трех основных конфликтах в «Убить пересмешника» или запоминание списка химических комбинаций, образующих осадки в растворе, подготовить учащихся с опытом, перспективой и мудростью, которые им понадобятся для решения основных проблем этого века (или даже в этом году)? Будет ли подготовка к экзамену, чей смысл исчезнет, как флеш-бумага в руке мага - что-то, что эта пандемия показала, но это всегда было действительно так, - даст ли нашим ученикам прочное понимание, в котором они нуждаются, чтобы создать новый мир?
Неа.
Проблема заключается в том, что ни одна из важных задач, которые учащиеся должны выполнять в своей жизни - или не должны будут выполнять - не является информационной. Это не означает, что информация не будет задействована: я не защищаю какую-то неосведомленность, заблуждение что «каждый является победителем». Скорее, пришло время признать, что информация является товаром, и сосредоточение на ней фактически ставит слишком низкую планку для учащихся. В конце концов, информация является гораздо менее надежной и гораздо менее запатентованной, чем это делает современная система образования. Нетрудно оборудовать учеников для поиска информации - они могут сделать это за доли секунды, когда устройство уже находится в кармане (причина, по которой многие учителя и школы по-прежнему рассматривают мобильные технологии как угрозу). Но найдя это, что они должны сделать с этим? Должны ли они некритически потреблять первые три результата поиска? Должны ли они просто запомнить то, что нашли, чтобы отрыгнуть позже, отражая образец, который они изучили в наших инструкционистских школах? Если нет, то как мы можем рационализировать прецедент, установленный слишком многими учителями и учебниками, которые ожидают, что учащиеся некритически воспримут то, что им дают, несмотря на неточности и случайное или преднамеренное включение предубеждений? Разве то как мы учим не так же важно, как то, чему учим, и разве мы не должны ожидать большего от обоих частей?
Что нам нужно для продвижения вперед - и то, что нам всегда было нужно - это не группа некритических потребителей, а люди, готовые оценивать и распознавать, синтезировать и применять то, что действительно важно для создания вещей: решений, связей, ресурсов. Эта необходимость была очень печально продемонстрирована в условиях пандемии, где даже некоторые национальные лидеры неоднократно демонстрируют свою неспособность отличить реальное от фейка или применять даже самые основные научные и медицинские принципы.
В мире, который возникает из всего этого, в центре внимания образования должно быть формирование целостных, компетентных, гуманных граждан, а не «объективных» легко усваиваемых данных о распространении информации. Никто не должен беспокоиться о том, какой процент учеников может сдать стандартизированный тест, если они не могут использовать свое обучение для улучшения своей жизни и жизни наших сообществ.
Реальная проблема с акцентом инструкторов на информации (и данных, которые ее поддерживают) в современном образовании заключается не только в том, что она не порождает целостных, компетентных, гуманных граждан: она также фактически не требует их. Инструкционизм - идеальный кандидат для автоматизации, поэтому многие инновационные образовательные подходы пытались заменить учителей машинами и алгоритмами. Таким способом происходит безумие ...
Как напоминает нам пирамида DIKW, она также в лучшем случае рудиментарна. Что нужно миру для продвижения вперед - и это особенно ясно, поскольку новый коронавирус сжигает то, что не имеет значения - это люди, которые могут применять информацию в значимых контекстах для создания полезных знаний и решений (создания знаний), и люди, которые могут культивировать знания для культурного производства соответствующих контекстов и мудрости вокруг этого знания (создание мудрости). В отличие от обработки данных и информации, это глубоко человеческие предприятия, задачи, где машины не имеют права управления. К сожалению, многие в современном образовании считают слишком трудным, грязным и субъективным показывать, что ученики более внимательны, сострадательны, зрелы, совместны или гуманны, когда заканчивают наши курсы. Гораздо проще показать, что баллы по определенному тесту увеличивались на 3,6% в год, что на 14% больше учеников успешно прошли курс или что неудовлетворительные оценки снизились на 6% в данной когорте. Нынешняя система соглашается на эту простую информацию, несмотря на то, что она функционально бессмысленна.
В будущей учебной среде нужна не механизация, а гуманизация; не больше данных, но больше мудрости; не больше объективизации, но больше субъективизации; не больше Платона, но больше Аристотеля.
Уродливая правда современного образования заключается в том, что, как и во многих позднекапиталистических отраслях, оно было построено на неустойчивой линейности потребления, а не на регенеративной энергии творения. Соответственно, «образовательный промышленный комплекс» всегда считал «отходы» естественным побочным продуктом, о чем свидетельствует тот факт, что так много детей проваливается в его щели.
Действительно, неспособность охватить определенный процент учеников - это не только «затраты на ведение бизнеса»; он предлагает вкусный рынок школьного образования, возможность продавать больше материалов, репетиторство и альтернативную оценку обеспокоенным родителям и школьным руководителям. Однако индустриальное образование не предлагает подлинных альтернатив для удовлетворения потребностей этих учащихся; оно просто удваивает усилия по включению их потребностей в существующую систему - больше упражнений, больше рабочих листов, больше запоминания. В конце концов, нет никакой причины переоборудовать всю фабрику, чтобы уменьшить нескольких выбросов. Неудивительно, что так много людей с разнообразным познанием в конце концов отказываются полностью. Точно так же тот факт, что так много учащихся из цветных сообществ обычно находятся в невыгодном положении и маргинализированы отраслью, которая стандартизировалась в другом «сегменте рынка», является еще одним доказательством того, что учащимся здесь не уделяют особого внимания. На самом деле, это просто еще один расходный ресурс, который приводит систему в действие. Во-первых, ученики никогда не были настоящей аудиторией современного образования, поэтому им так скучно, они недовольны и отчуждены.
Движущей силой этой отрасли (как и на большинстве потребительских рынков) являются двусторонняя монета капитализма: страх отставания и стремление продемонстрировать превосходство. Поскольку администраторы и руководители школ должны демонстрировать свою ценность посредством объективных данных правительствам, которые осуществляют надзор за ними, они заставляют учителей делать то же самое - заставляя учителей заставлять учеников делать то же самое ... Это фрактальная модель объективизации и оправдание того, что создает и стимулирует современное образование ...
И пришло время остановиться.
Хотя создание новой структуры представляет собой серьезную проблему, конец современного образования - замечательная возможность. Поскольку старые системы заброшены и разрушаются в результате пандемии, мы можем разработать систему обучения, которая удовлетворяет потребности, а не постоянно нуждается в наполнении. Мы можем превратить бесполезные мечи линейного потребления и наставничества в порождающие и возрождающие орала творения и конструкционизма. Мы можем отказаться от образования для обучения.
Переворот Джареда Даймонда представляет собой фундаментальную проблему для новой системы. Как он недавно отметил,
«При нынешних темпах мы можем продолжать наше нынешнее неустойчивое использование в течение нескольких десятилетий, и к 2050 году мы не сможем продолжать его больше. Это означает, что к 2050 году мы либо определим устойчивый курс, либо будет слишком поздно».
Это верно как для системы обучения, которую мы строим, так и для использования почвы, воды и сельского хозяйства. Все они должны быть переосмыслены, и для этого потребуются все мы - учителя и ученики, эксперты и любители, художники и ученые, граждане и законодатели. Нам придется создавать новые способы работы, совместной работы и оценки, и нам придется вырабатывать растраты и потери, используя энергию обучения для выполнения реальной работы и обеспечения реальных выгод для наших сообществ, а не сжигая их в бессмысленные информационно-ориентированные упражнения. Это потребует невероятного творчества и приверженности, но наше будущее в буквальном смысле зависит от этого.
Образование закончено. Давайте построим что-то новое.