В первый день Томас решил перестелить крышу: заменить прослабленную торфяную кровлю на доски и черепицу. Вместе с хозяйкой он снял старую кровлю а после стал сколачивать новый каркас вместо прогнившего. Мальчишки увлечённо наблюдали за ним и охотно подавали ему всё необходимое. За работой Томас не удержался и завёл с Хельгой разговор:
-Вот знаете, хоть для меня это и дико, но я постараюсь понять ваш народ. Объясните мне, как вы доказываете, что души умерших вновь возвращаются к жизни?
-Всё очень просто: у детей всегда есть какие-то черты внешности или характера, которых не было ни у одного из родителей. Более того, эти черты были только у их покойных прадедов. Многое мы получаем не в прямое наследство от наших родителей, а забираем с собой из прошлых жизней.
-Например?
-Ты так и не видел моего третьего сына? У него светлые волосы!
-И что?
-У меня они рыжие, а у его отца они были тёмными. Тем не менее, дед моего мужа был единственным блондином на три поколения. Наследовать светлые волосы ему не от кого, а значит их он забрал с собой из прошлой жизни. А для точности проверки мы сохраняем любимую вещь усопшего, чтобы его потомки могли проверить своих детей и выяснить, не вернулся ли любимый дедушка в семью. Вернувшийся к жизни человек непременно выберет то, что...
-Подождите, сейчас продолжите! - Томас забил в доску очередной гвоздь.
- Всё, продолжайте!
-Я говорю, вернувшийся к жизни человек чувствует свою связь с вещами нашего мира, и тянется к ним, даже ещё не осознавая, чем эти вещи являются. Он просто видит на них след былого себя.
-Ладно, так тому и быть. -И стук молотка вновь первал разговор. - Допустим, вы правы, но как вы это используете?
-В воспитании этих самых переродившихся предков! Мы знаем, от чего страдал и умер наш предок, и знаем, от чего его следует уберечь в детстве, и что у него будет получаться лучше всего.
-Ладно, звучит разумно. Но ведь раньше на Северы было не так много людей. Да и вообще во всём мире их тоже было не так много. Откуда, по-вашему, взялись эти люди, если души просто переходят из тела в тело?
-А это нам понять не дано, мы лишь слабые люди.
-Разве вам не становится страшно от того, что вы не можете чего-то знать?
-А чего здесь бояться? Неизвестное - оно будет всегда, мы можем только как-то с ним справляться, а с самим неизвестным мы сделать ничего не можем. - В этот раз разговор был прерван шипением котла.
-Удивительно... Поистине удивительно. Во всём мире нет ни единого коренного имперца, который бы думал так же. Только чудаки из Нижней Провинции думают похожим образом, но большая часть мира боится чего-то не знать.
-Может поэтому вы придумали себе всеведущего и всесильного бога?
-Придержите язык за зубами, мы ничего не придумывали!
-А как же тогда? Наш народ уже пытался поверить в вашего бога, но в него можно только верить, его как будто и не существует вовсе! Я тоже могу поверить в то, что мой муж жив, но будет ли он от этого снова жив? Нет, не будет. Вера живёт внутри, а поэтому не может изменить ничего снаружи. А что это за бог, если он не может изменить мир? Это какой-то бессильный бог, а у нас на Севере слабые не выживают! Вот он, наверное, и не прижился у нас, хах!
-Прекратите смеяться! - Закричал в гневе Томас. - Прекратите смеяться сейчас же, я не намерен терпеть Ваших насмешек над Господином! В первую очередь Господин приказывал убивать тех, кто насмехается над ним, но только по милости отца Йогана я сижу здесь и заколачиваю гвозди вместо того, чтобы искоренять из вас ересь и идолопоклонничество огнём и страданиями!
Хельга на мгновение отвела взгляд от кухонного стола и посмотрела брату Томасу прямо в глаза.
-Как там говорят ваши священники? Пути Повелителя неисповедимы, верно?
Так может ему угодно, чтобы мы верили в наших идолов? Как ты можешь решать за него? Он сам решит, когда забрать нужного человека. Неужели ты поднимаешь себя на одну ступень с ним?
-Замолчите! Замолчите!
-Пути Повелителя неисповедимы, Томас! Давай на этом и закончим!
Хозяйка дома на этот раз умолкла и продолжила заниматься делами дома. Дети, совершенно не обеспокоенные разговорами взрослых, продолжали о чём-то оживлённо болтать. Лишь Томас сидел на крыше и тупо разглядывал молоток. О чём он думал в тот момент? Может быть, о бессилии Господина? Или о каре для грешников? Никто не знал, о чём же Томас думал на самом деле: его суровое лицо почти никогда не меняло своего выражения - Томас был либо угрюмо-безразличен ко всему, либо пугал окружающих воинственным оскалом ярости. Но в этот раз правда была в том, что он вспоминал своего отца - горячо верующего человека, который и отдал его на обучение в церковную школу, а оттуда - на рыцарскую службу. Он вспоминал всё, чему его учили с самого рождения...
to be continued...