Высокий, темноволосый, худенький, он пришел в наш колледж переводом на второй курс из другого города. И сейчас устраивался в общежитие. Видно было, что парень не избалованный.
Он как-то быстро вошел в колею, обустроился. И создавалось впечатление, словно жил здесь уже целую вечность.
«Мне у вас нравится. Общежитие ухоженное, чистенькое, покрашенное. Я прошел не одно общежитие. Там на студентов и внимания не обращали, живи как хочешь. А у вас, смотрю, с каждым нянькаются. И душевые у вас приличные - вода холодная и горячая. И газовые плиты не загажены".
Рядом сидела его мать. Она была не то что безучастна к разговору, но чувствовалась в ней какая-то надломленность. Видно было, что она очень-очень больна. И от этой болезни, что называется, почернела.
А сын ее продолжал: « Вы мне только тряпку дайте, ведро и веник. Я и полы помою и мусор вынесу и щели в рамах окон позатыкаю, чтобы не дуло. Зима на носу ведь".
Сколько ему? Лет шестнадцать-семнадцать, не больше. А уже такой практичный, хозяйственный.
«Ну, пошли посмотришь свою комнату» - пригласила я его.
Мать осталась в комендантской, а мы пошли с ним на четвертый этаж, где проживали мальчики.
« А что с мамой твоей?» - спросила я его.
«Рак у мамки. Третья стадия. Выписали из больницы, дали какие-то таблетки".
Мне стало нехорошо от бессилия, что не могу ни чем помочь человеку, сидящему в комендантской. И раз уж так получается, то теперь на моей совести - всецело позаботиться об этом мальчике, который помыкался по стольким общежитиям и не испортился, остался открытым, непосредственным, трудолюбивым.
Что я смогу, как воспитатель? Дать ему больше, чем входит в круг моих обязанностей. Чтобы потом, покинув общежитие после окончания колледжа, он унес самые теплые воспоминания о годах, прожитых в его стенах.