Помнится, в сериале "Тюдоры" меня впечатлили слова одной из жен Генриха VIII.
Наигравшись с очередной красавицей, Кэтрин Говард, король решил избавиться от нее, следуя своему излюбленному алгоритму: обвинить в измене и обезглавить. Бедняжка Кэтрин отказалась от услуг священника перед казнью, сказав, что она "столь редко обращалась к Господу в своей жизни, что Ему вряд ли известно, кто она вообще такая".
Не знаю, как насчет Кэтрин, но вот по ту сторону Ла-Манша многие известные особы явно чувствовали себя на короткой ноге с Создателем и позволяли себе довольно дерзкие речи, особенно учитывая тот факт, что все они были верующими (хотя бы формально). Впрочем, раз уж эти фразы остались в истории, то и современникам они казались из ряда вон.
Все были шокированы, когда невзрачная, ничем не примечательная с виду, не имеющая ни красоты, ни денег мадам де Ментенон вытеснила из сердца короля пышнокудрую и синеокую мадам де Монтеспан. Помимо августейшего сердца, новая фаворитка получила еще и руку короля, тайно с ним обвенчавшись после смерти королевы, что было уж вовсе неслыханным.
Однажды, в преклонном возрасте, она пожаловалась своей невестке, что ей хотелось бы умереть, на что та съязвила: "Надеюсь, вы и там найдете возможность обвенчаться с Господом, нашим Отцом небесным".
Брови лезут вверх и от заявления ее супруга, который, проиграв сражение при Рамильи, заявил: "Господь, похоже, забыл все то, что я для него сделал". При всем при том, что король вел весьма далекий от благочестия образ жизни. Чего стоит только факт, что однажды он усадил в одну карету законную супругу и двух фавориток...
Самая оригинальная, на мой взгляд, молитва тоже принадлежит французу, правда, из более ранней эпохи. Ла Гир, соратник Жанны Д'Арк, сам сочинил вот такую молитву: "Боже, сделай для Ла Гира все то, что Ла Гир сделал бы для тебя, если бы ты был Ла Гиром, а Ла Гир - Господом".
А самая трогательная молитва попалась мне в романе "Отверженные" Виктора Гюго:
"Миленькое беленькое "Отче наш", господь его сотворил, господь его говорил, господь его в рай посадил. Вечером, как я спать ложилась, у постели трёх ангелов находила, одного в изножье, двух в изголовье, преблагую деву Марию посредине. Преблагая дева мне приказывала ложиться, ничего не страшиться. Отец мой – господь, мать – богородица, братья – три апостола, сестрицы – три девы пречистые. Младенца Христа сорочка моё тело прикрывает, святой Маргариты крестик мою грудь осеняет. Уходит госпожа наша матерь божия на поля, о сыне рыдает, святого Иоанна встречает. «Сударь мой, святой Иоанн, откуда идёте?» – «От Ave salus иду». – «А не видали вы милосердного бога, там ли он?» – «Он на дереве крестовом, руки-ноги пригвождены, малый венчик терний белых на челе». Кто молитву эту скажет трижды ввечеру, трижды поутру, будет в раю".
На меня, выросшую в лоне православной культуры, эта молитва из любимого произведения произвела огромное впечатление. Оказывается, можно и так...