- Будьте готовы сделать отчёт по своим текущим задачам.
Эта фраза въедалась в мозг толстой занозой. Руководитель сказал её в пятницу, и все выходные Артём провел в подавленном настроении, размышляя над причинами, по которым кому-то понадобился отчёт сейчас – не в конце года, квартала, месяца, а именно сейчас, когда весь рынок труда находится в пятой точке напряжения. И почему такая странная формулировка – «будьте готовы…» Звучит так, будто и не придётся делать отчёт, но нужно быть готовым… к чему Артём должен быть готов?
Само слово «отчёт» ему ненавистно, а стоящая за ним бездна бессмысленности угнетала и лишала всякой воли к эффективной работе. Отчёт о проделанной работе, по мнению Артёма, – это последний круг бюрократического ада, это ежемесячный контракт на продажу своей души демону офисной преисподней. Все понимают, что отчёт о проделанной работе это не более, чем тщетная попытка доказать свою нужность, задокументировать необходимость своего существования, прокричать о том, что ты не напрасно паразитируешь на теле чьего-то бюджета. Артём понимал, что он также необходим своей фирме, как бутылке подсолнечного масла маркировка «без холестерина». Каждый рабочий день чрезмерной исполнительностью Артёма двигал лишь страх быть разоблачённым. Он боялся, что рано или поздно наступит момент, когда боссы поймут, что Артём им не нужен. Ничего не изменится в работе компании, если сегодня Артём не выйдет на работу.
Эту ночь Артём не мог уснуть. Утром он смотрел на будильник, пока тот не зазвонил. На будильник Артём давно установил приятную мелодию, чтобы хотя бы она радовала его при пробуждении. Сейчас он лежал и просто слушал эту музыку, которая когда-то ему нравилась. Теперь она звучала, как звонница по погибшей душе. «Когда я стал зомби?» - спрашивал себя Артём. Может быть, это случилось, когда он влез в лифт-батискаф и поднялся в глубины стеклянной высотки, вступил в ряды офисного планктона? Долгие годы будни Артёма были наполнены натянутыми, дрожащими лифтовыми канатами, рядами рабочих столов, стеклянных коридоров, дребезжащими принтерами и безликими слугами бумажной волокиты. План-факты, человекочасы, отчёты, свод правил, служебные записки, заявления… тотальное отсутствие движения живого ума. Мёртвые души с отчётами о своей живости. Артём чувствовал пустоту в своей голове, не было в ней ни единой живой мысли, а всё то, чем он думает – это свод правил и план-факты, интерпретированные в электрические импульсы. В течение дня напряжения в его мозгах меньше, чем в жопе, которая жестко придавлена к рабочему креслу на протяжении долгих восьми часов.
К вечеру мозг уходит в полуавтоматический режим ожидания, дабы в голове не возникали ненужные вопросы о смысле прожитого дня. Но организм чувствует бесполезность своего существования и потому отвергает всякое желание получать удовольствие от свободных часов перед сном. Артём давно не читал книг, не занимался сексом, не ходил в театр, не заводил новых знакомств. Опустошение, как защитная реакция головного мозга, не давало Артёму больших желаний, чем провести вечер перед сериалом, а ночь – за пролистыванием лент социальных сетей. Артём смотрел на прибывающие цифры минут – они менялись также быстро, как счётчик этажей в лифте. Артём смотрел, как быстро мчится время, и сожалел о том, что не смог этой ночью уснуть, увидеть беспокойный сон и, проснувшись утром, обнаружить себя насекомым.
Быть раздавленным было бы сейчас предпочтительнее, чем идти на работу, и там писать внеплановый отчёт в условиях тотального сокращения. Это не отчёт, а печать на робе смертника. Вряд ли можно рассчитывать на то, что всё обойдётся. Они поняли, что он бесполезен. Он разоблачён.
Артём пытался мыслить глобально, подумать об экономике, о том, что таких мыльных пузырей, как он – миллионы. И все они в этот день пишут отчёт о текущей деятельности. И в один момент все мыльные пузыри лопнут. Они лопнут, но мир не изменится. Мыльные пузыри лопнут, брызги упадут на землю. И брызги эти настолько ничтожны, что не способны своей влагой дать жизнь даже одному семени. Они просто упадут. А жизнь продолжится.
Никто из тех, кто приносит пользу экономике, не пострадает. Артём пытался сформулировать мысли, но за годы офисной деградации мозг его атрофировался и не мог осилить мыслей масштабней его бытовых проблем.
Нужно идти на работу, чтобы отчётом задокументировать бессмысленность своего существования. По пути на работу Артём пытался отыскать в днях своей жизни хоть какой-то сюжет. Но не смог нащупать даже слабую сюжетную линию ни в своих буднях, ни в жизни в целом. Если изрыгнуть всю его жизнь на лист бумаги, то это будет не более чем нудное непрерывное словоблудие, россыпь слов, кое-как соединенных в предложения, которые вряд ли могут привести читателя к понятной мысли.
Переполненный мыльными пузырями лифт стеклянного офисного здания поднимал Артёма на эшафот. За секунду до толчка Артём подумал о том, что было бы неплохо, если бы лифт упал. А, может быть, Артём об этом подумал уже в тот момент, когда лифт летел вниз. Артём продолжал думать о том, что ему сейчас придётся писать отчёт, и он, скорее всего, останется без работы. Он не верил в то, что в современном офисном здании ведущей фирмы может упасть лифт. Никто не верил, в то, что ответственные за установку и эксплуатацию лифта люди могут относиться к своей работе также, как к ней относятся мыльные пузыри – лишь документально.
Служба безопасности подавила панику на первом этаже. Начальники отделов попросили почтить память минутой молчания. На волне трагедии все отлынивали от работы, горюя у кофейного автомата. После обеда работа в здании продолжилась в прежнем режиме. Ничего не изменилось. На электронной почте Артёма осталось непрочитанным уведомление о сокращении.