Корни этой древней традиции уходят вглубь веков, в том или ином виде в прошлом она встречалась по всей Европе, а отголоски ее слышны и по сей день в некоторых современных свадебных и похоронных традициях. Во Франции она зовется charivari, что значит «кошачий концерт», в Германии — Katzenmusik, в Италии — scampanate. В Англии у нее много имен, но наиболее широко она известна под названиями скиммингтон, скимити-райдинг или «стыдные песни» (rough music).
С давних пор скиммингтон служил для общины способом выразить негодование по отношению к участнику сообщества, нарушавшему моральные нормы.
С наступлением темноты жители деревни собирались гурьбой и отправлялись вдоль по улице. Обыкновенно в действе принимали участие крепкие молодые парни, но, случалось, что и женщины, и даже дети. Вырядившись кто во что горазд, вооружившись сковородками, кастрюлями, садовым инвентарем, рожками, барабанами и собственными лужеными глотками, они следовали по деревне гремя посудой, голося на все лады, издавая оглушительный шум и гам. Этот безумный карнавал направлялся к домам жителей, кто, по слухам, вел аморальный образ жизни и нарушал общепринятые порядки. Муж-рогоносец; злонравный хозяин или отец семейства, не чуравшийся в воспитании кулака и плетки; старик, женатый на юной девице; вдовушка, преждевременно скинувшая траур — все они оказывались под прицелом блюстителей порядка и становились объектом издевательств и безжалостных насмешек на пороге собственного дома.
Несмотря на благие намерения поборников морали, они и сами нередко переходили границы допустимого. Полиция, однако, не вмешивалась в происходящее, либо безучастно наблюдая со стороны, либо вовсе скрываясь с глаз долой. И это как будто придавало скиммингтону налет легитимности.
У участников дикого парада существовал некий свод негласных правил поведения, которые, как они верили, оправдывал их поведение перед законом. Так, выкрикивать обвинения следовало только в стихотворной форме, не называя при этом никаких имен, сохраняя за объектом насмешек анонимность. В итоге получались своего рода оскорбительные частушки, которые и получили название «стыдных песен». Вот пример из графства Суррей, датированный 1869 годом:
Здесь живущий паренек
Был к своей служанке строг:
По спине ее хлестал,
Пока ребра не сломал.
Случалось, участники скиммингтона входили в раж, и тогда дело не ограничивалось словесными оскорблениями и непристойными песнями. Разгорячившиеся борцы за нравственность часто вели себя даже более вызывающе, чем те, на кого был направлен их гнев. Они били окна, забрасывали петарды во двор обвиняемого, закидывали его дом фекалиями. Иногда для шествия изготавливалась кукла провинившегося в полный рост, и тогда она становилась объектом надругательства — ее задом наперед сажали на осла, под всеобщие насмешки возили по деревне, а затем расстреливали, разрывали на куски, сжигали или выбрасывали в реку. А иногда физическая расправа вершилась над самим виновником действа, которого насильно вытаскивали из собственного дома. Вот пример скиммингтона из романа писательницы Джейн Фэйзер:
…Хриплый вой труб, грохот кастрюль, дикие вопли, в которых громкое пение мешалось с выкриками и улюлюканьем, весёлые крики и издевательский хохот… Из-за угла появилась оборванная толпа, трубившая в рога и бьющая в медные котлы… За группой странных музыкантов устремилась многочисленная толпа, приплясывая и вопя во всю глотку. <…> За ними следовал осёл с двумя седоками, привязанными к его спине. Женщина сидела лицом к толпе — её широкое лицо было красным, глаза казались пустыми. Спиной к ней и лицом к ослиному хвосту сидел маленький человек, очень бледный, с испуганными глазами. В руках у женщины была поварёшка, которой она лупила мужчину по голове. Он же отчаянно вертел веретено и сучил нить.
Скиммингтон пользовался широкой поддержкой в народе, представляясь простым людям способом добиться правосудия там, где закон был бессилен. Однако по факту он представлял собой произвольный, порой не в меру буйный самосуд и вызывал немало вопросов. Кто из бросавших камни сам был без греха? Сколько ярых противников супружеской измены сами были бы не прочь при случае сходить налево? Сколько мужчин среди тех, что карали жестоких мужей за бытовое насилие, сами поколачивали жен? Всегда ли наказание соответствовало проступку? Как часто проступки, вынуждавшие общину вершить правосудие, имели под собой реальные основания, а не непроверенные слухи? И не кроется ли за справедливым желанием наказать преступника стремление дать волю собственной жестокости, отыграться и выместить злобу на тех, кто слабее?
В деревушках Девона и Соммерсета долгое время бытовал самобытный вариант скиммингтона, известный под названием «охота на оленя». Одного из жителей деревни назначали «оленем», наряжали в шкуры, венчали голову рогами. Все прочие в толпе считались «охотниками» и «гончими», они загоняли «оленя» по деревне под классическую какофонию скиммингтона — душераздирающие вопли, звуки охотничьих рогов, «собачий лай». Погоня так долго намеренно обходила дом виновника действа, как это было возможно, но в конечном итоге «олень» врывался во двор нарушителя порядка, и прямо на пороге вершилось кровопролитие: «охотники убивали оленя», вспарывая бычий пузырь, наполненный животной кровью. Символизм, стоящий за этим древним обрядом, даже более чудовищен, чем традиционные варианты скиммингтона и то, что может за ними таиться.
Библиография:
1) The English Year by Steve Roud (Penguin Books Ltd., London, 2008).
2) Статья на английской Википедии.
3) Статья о скиммингтоне на портале «Темный Дорсет».
4) «Кошачий концерт» по заявкам глумящихся» — Обширная статья о шаривари на diletant.media.
Статья подготовлена Миладой Леоновой специально для Happy Kelpie.