В дни мирной передышки
В эти дни ровно сто лет назад в Москве проходил IX съезд Российской коммунистической партии (большевиков) – с 29 марта по 5 апреля 1920 года.
Его можно было бы назвать «съездом мирной передышки». В выступлениях Ленина и других руководителей партии акцент переносился с военных задач на задачи мирного «хозяйственного социалистического строительства». Большевики могли торжествовать – к весне 1920 года они, казалось, уже одержали полную военную победу над своими врагами. Колчак был разгромлен и физически ликвидирован, участники деникинских ВСЮР (Вооруженные Силы Юга России) в панике эвакуировались с Черноморского побережья Кавказа в Крым или (таких было большинство) в Константинополь и далее везде, армия Юденича была интернирована в Эстонии. Мировая революция, правда, запаздывала, но в речи, открывающей съезд, Ленин выразил уверенность, что в недалеком будущем «мы будем работать рука об руку с немецким советским правительством». Эта вера в немецких товарищей в условиях 20-ого года может показаться иррациональной, но для Ленина Германия всегда оставалась землей обетованной – страной, откуда воссиял человечеству свет мессианского учения Карла Маркса.
Впрочем, милитаристская риторика в устах вождя большевиков никуда не испарилась. Он говорит о новом «трудовом фронте», о новой «бескровной войне», победить, в которой будет, возможно, тяжелее, чем на полях сражений Гражданской войны. Для этого нужны организованность, энергия, дисциплина (как у возлюбленных немецких товарищей), тем более что по части дисциплины, подчеркивает Ленин, Россия всегда прежде отставала.
До нэпа еще год. Ленин в отчетном докладе на съезде уже говорит о Гражданской войне в прошедшем времени, но логика «военного коммунизма» продолжает диктовать свое.
В известном смысле советский проект никогда до конца не избавился от милитаристского духа, от мобилизационной модели развития. Когда после войны, смерти Сталина и хрущевских накачек (то целиной, то космосом, то еще невесть чем) необходимость постоянно находиться в положении полной боевой готовности пропала, советская система незаметно для самой себя погрузилась в состояние, которое в итоге привело ее к краху.