(рассказы В.В. Заболотского)
На аэродроме ТОФ ВВС «Пристань» пару дней мне пришлось знакомиться с местными наставлениями и сдавать зачеты. Командование изучило мою летную книжку и допустило к полетам на Як-38. Попросил слетать пару полетов на тренировку, а мне в ответ, что для совместных полетов надо выпускать приказы, а это долгая история. Вон стоит самолет, его все равно надо перегнать после регламентных работ на корабль, готовься и лети. Признаться в том, что кроме речного трамвайчика, в моей биографии не было ни одного корабля, было свыше моих сил, но и лезть на рожон тоже не хотелось. Конечно, с инструкциями мне удалось познакомиться, но для полноты картины надо было бы поговорить с пилотами, летавшими на корабле. Выбрать матерых летчиков, так сам окажешься щенком, а среди «щенков» уже имеешь какой-то вес. Временем меня никто не ограничивал, я нашел кучку молодых лейтенантитков и по инструкторской привычке подсел к ним. Потихоньку разговорились, и какая-то стена настороженности отошла в сторону. Они расспрашивали об испытательной работе, о том, как стать летчиком испытателем, а я в свою очередь, как им летается, какие сложности при полетах на кораблях на Як-38.
Выведав у «молодых» что мне нужно, я понял, что корабль - это маленькая щепочка в просторах океана, и надо очень исхитриться, чтобы попасть на палубу этого корабля, да еще и сесть. Все эти разговоры, если и прибавили уверенности, то совсем чуть-чуть, но все-таки сдвинули чашу весов к полету. Ребята показали, где высотная комната. Спецы помогли надеть костюм ВМСК, подогнали индивидуальную подвесную систему (ИПС), поплавки, ботинки и проводили до автобуса. Дальше, как во сне и на автомате. Помогли залезть в кабину, пристегнуться, подсоединить шланги, шнуры, включить бортовое питание. Все, кабина закрыта, запуск разрешен. Для экономии топлива решил взлетать по-самолетному. Волнения нет никакого, есть щенячий восторг. Двигатель ревет, стою на бетонной полосе, впереди за обрезом полосы бескрайнее море, а над головою голубое небо.
Быстрый разгон, набор и вот уже тысяча восемьсот метров. Внизу небольшая облачность и в разрывах видны волны с белыми барашками. Лететь всего минут двадцать. Доворачиваюсь по стрелке АРК на «МИНСК», и прошу занять тысяча двести метров под облаками. Под облаками густая дымка, лихорадочно всматриваюсь в волнистое море, пытаясь найти корабль. Попросили занять пятьсот метров. Прямо по курсу вижу пенистый след оставленный судном. Стрелка АРК показывает левее, а прямо по курсу плещется какое-то судно. Мелькает мысль, «действительно щепка, а как же на него садиться?» Стрелка АРК уверенно показывает влево градусов тридцать, а я, завороженно, не отрывая взгляда, смотрел на это суденышко. Когда я наконец решил взглянуть, куда показывает стрелка радиокомпаса, то обомлел. На горизонте возвышался огромный корабль. Подлетев ближе, увидел на борту надпись «МИНСК». Прошел над кораблем, какая мощь! Через тридцать секунд разворот. В развороте запустил подъемные двигатели, на прямой повернул сопла в вертикаль, и начал тормозиться. Какая же прелесть палуба «МИНСКА». Сто восемьдесят семь метров длины и тридцать метров ширины, после ЛИИ-евской площадки, восемнадцать на восемнадцать, это казалось больше, чем Красная площадь в Москве. Завис над палубой, плавненько начал снижаться, и как в песне у Владимира Высотского «корабль посадил я, как собственный зад ….», только ни чего не повредив. Если честно, когда сложил крылья и выключил двигатель, ощущения были непередаваемые.
На полетную палубу высыпала вся наша бригада, и встреча была, словно лет сто не виделись. Многие действительно не видели, как вертикалка садится, тем более в десяти, пятнадцати метрах от тебя. Несколько дней наши спецы устанавливали, подсоединяли, регулировали лазерную систему, но что казалось странным, на корабле не было ни летного, ни технического состава. Как потом оказалось, на должность командира ТАКР «МИНСК» недавно был назначен капитан второго ранга Поляков Юрий Мелентьевич. А как известно, нет ни чего хуже, как жить в эпоху перемен. Конечно, командованию было не до не до каких-то летных испытаний ЛСП, и как мы не приставали, в ответ было либо молчание, либо «не до вас». С командиром рядом всегда находился контр-адмирал и контролировал все его действия. Среди нашей разношерстной братии промышленности зрело недовольство. Только по вечерам мы все собирались в моей большой каюте 304 и за разговорами с «чаепитием» коротали время.
Вскоре настойки и наливки закончились, командир на катере с адмиралом и старшими офицерами на неделю отбыл на берег. Перед отходом катера, его последние слова были «промышленности спирта не давать». Время потянулось еще медленнее.
Среди нас был очень интересный человек по фамилии Носов. Это был куратор от института Крылова. Он «МИНСК» знал до винтика и проводил с нами потрясающие экскурсии по кораблю. Как он ориентировался в этих лабиринтах, мы не понимали и всегда следовали за ним, как корабельные крысы за вожаком. Вечером, когда все собрались в каюте, настроение у всех было подавленное, перспективы никакой, сколько нам находиться в подвешенном состоянии непонятно, да и стол не радовал. Закуска есть, а остального нет. Из молчаливого оцепенения вывел голос Носова: «Сейчас что-нибудь придумаем». Подходит к телефону и снимает трубку. Морской телефон, это что-то. Телефонная трубка размером с небольшую собаку породы такса, да и весом такая же. Командным голосом Носов говорит «Командиру БЧ-1 прибыть в каюту 304». Обычно эту каюту называют «адмиральская».
Топот ног по коридору, открывается дверь, входит офицер, рука к пилотке, в глазах недоумение и начало доклада по уставному: «Товарищ ?!?!?». А Носов ему «вот молодец успел к столу, а где же» и разводит руками. В общем, усадили капитана третьего ранга за стол, его подчиненный принес чего не доставало. За разговорами незаметно прошло время. На следующий день с нескрываемым любопытством смотрим на Носова. Картина повторяется, командирский голос, «Командиру БЧ-2 прибыть в каюту 304». И так вцю неделю каждый вечер, до БЧ-7. А тут и командир подоспел. У нас снова застолье, но уже только с чаем. По дороге ему уже кто-то настучал, и в гневе, прямо в дверях, начал отчитывать нас, особо не выбирая выражения. Мы все конечно уши прижали, но только не Носов. Он, оказывается, знаком с капитаном уже давно. «На кого ты кричишь, да я тебя еще пацаном с мореходки помню!» и в таком духе. «Да какой ты командир, тебя и команда-то не слушается! Попробуй вызови сюда какого либо командира БЧ».Командир хватает телефон и машинально говорит «Командиру БЧ прибыть в каюту 304», а в ответ «Не проведешь!», да еще и послали. Командир вызывает центральный пост: «Через тридцать минут боевая тревога». Дверь закрылась, и наступила тишина. Кто-то нервно спросил: «А нас не утопят?». По громкой прозвучало «всему офицерскому составу собраться на полетной палубе».
Наша команда застыла у открытых иллюминаторов наблюдая за построением. Строй стоял к нам лицом, а командир читал свой монолог в котором иногда звучали литературные слова «пираты», «бандиты», «утоплю» и некоторые другие. Свою речь он закончил словами «Через пятнадцать минут объявляю большой сбор». И тут из иллюминатора прозвучал голос Носова: «Командир, по сколько собираем?» Строй с хохотом распался, а со взглядом командира мог бы посоперничать любой лазерный луч. Взгляд был испепеляющим.
Закончилось это тем, что командир дал нам час на сборы и катером на берег. С вещами вся наша группа собралась у трапа на катер. Командир попросил меня зайти к нему в каюту, сделал мне мягкий выговор и сказал, что до конца действия директивы я должен оставаться на корабле. Он подозвал меня к иллюминатору и показал на отошедший катер со всей нашей командой.
Конечно, это был не замок Иф, да и я не Граф Мо́нте-Кри́сто, но в течение всей следующей недели замысловатые планы побега созревали с подходом каждого катера или баржи. Скорее всего, корабль начали готовить к походу. На восьмой день командир пригласил на катер и вскоре мы расстались на пирсе, как хорошие знакомые. Прошло много лет, но все равно хотелось бы попросить прощение у команды ТАКР «МИНСК», так как мы стали виновниками строевой подготовки, проходившей на палубе корабля пару дней.