Недавно описал один незаслуженно забытый исторический случай, произошедший на бульваре Ротшильда в Тель-Авиве. Я там в конце оговорился, что с этим местом связано еще много интересного. Вот сегодня предлагаю вернуться на этот бульвар, насыщенный историей, как некий временной портал.
Здесь даже сохранили облик киосков, стоявших на этой улице с незапамятных времен.
И, между прочим, рождение Израиля как государства произошло именно здесь, в том же самом доме № 16, где когда-то жил знаменитый Мейр Дизенгоф. Дом этот после смерти первого мэра Тель-Авива сделался музеем, в котором заседали члены Народного совета, предшественника современного Кнессета. Ровно за восемь часов до истечения британского мандата на управление Палестиной на балкон этого здания вышел Давид Бен Гурион и объявил о создании нового еврейского государства, в котором ему предстояло стать первым премьером (хотя звучит это как тавтология, но иначе не скажешь).
Однако речь не об этом.
Рождение государства - факт важный, но вполне однозначный (хотя местные арабы с этим бы горячо поспорили). Я имею в виду, что это просто факт, и добавить к нему нечего.
Но вот вам другой случай, который выглядит почти как притча. Произошел он задолго до исторической речи на балконе, в 1921 году. Бульвар Ротшильда еще не был бульваром и не носил имя знаменитого барона. Тогда он назывался Народной улицей и еще только благоустраивался. И вот в марте 1921-го стало известно, что Тель-Авив должен посетить Уинстон Черчилль, занимавший тогда пост министра по делам колоний. Палестина, строго говоря, британской колонией не была, но вот-вот должна была попасть, по решению Лиги Наций, под английский протекторат.
А надо сказать, что еврейские поселенцы, которые на волне популярности идей сионизма селились в Палестине, получали довольно бесплодную землю, почти лишенную зелени. Повсюду были камни да песок. Все те сады, парки и леса, которыми может похвастаться современный Израиль, были в свое время посажены первыми поселенцами.
И Тель-Авив не был исключением. По мере расширения города приходилось сажать множество деревьев, чтобы обеспечить жителям тень, свежий воздух и ощущение уюта.
К моменту приезда Черчилля на Народной улице ничего еще не было посажено. Поэтому, чтобы произвести на гостя хорошее впечатление, мэр Дизенгоф распорядился просто навтыкать в землю несколько спиленных где-то и привезенных сюда деревьев, как театральную декорацию.
Получилось впечатляюще. Улица действительно обрела внешний вид, достойный центра приличного города.
Черчилль, говорят, был очень доволен, прогуливаясь в обширной тени пышной растительности.
Но вдруг - то ли ветер подул, то ли не все деревья вкопали достаточно глубоко, - но одно из них повалилось прямо на глазах британского министра, предательски обнажив место спила. Момент был неловкий, особенно для градоначальника.
Но Черчилль, известный множеством остроумных афоризмов, произнес фразу, которая вошла в историю Израиля. Он сказал: "Мистер Дизенгоф, без корней у вас тут ничего не вырастет".
Остроту оценили, ее подхватила пресса, но особенно она понравилась тем, кого она по идее изобличала. Потому что относилась не столько к спиленным деревьям, сколько к людям, которые больше всего на свете хотели пустить здесь корни. Для них это звучало, как добрый совет и, следовательно, как одобрение их стремлений.
Интересно, как в одном ироничном замечании может уместиться целая национальная идея.