В доме слепых в городе Земуне все было ново, хотя и страшно, но и интересно.
Детей сразу же одевали в строгую ученическую форму — коричневые плиссированные юбки и блузки с матросскими воротничками.
Обували в удобные туфли. Первый раз в жизни Ванге подстригли ее русые волосы. Она была смущена и, к собственному удивлению, счастлива. Она долго, украдкой ощупывала, поглаживала новую одежду и чувствовала себя царицей, потому что никогда до этого так дивно не одевалась.
Режим в доме был строгим. До обеда ученики занимались серьезными делами: изучали азбуку для слепых Луи Брайля, проходили все школьные дисциплины, учились музыке. Новая ученица имела необычайно развитый музыкальный слух и быстро научилась играть на фортепиано. Клавиши будто бы не только издавали звуки, а и рассказывали ей о доме — о зеленых струмишских полях, о синем небе над Ново Селом, о дворе с пестрыми цветами, о веселом журчанье струй реки Тракайны, о детстве, о близких, о ясном солнышке и высоких звездах. Как жаль, что урок по музыке не мог продолжаться целый день.
После начинались практические занятия. Их, слепых детей, учили на ощупь класть по местам свои вещи, накрывать стол к обеду, прибирать в комнате. Понятно, что это была не слишком сложная работа для тех, кто видит, а слепые девочки должны были научиться «видеть» руками, развить необыкновенную чувствительность и гибкость пальцев. Ванга все усваивала легко, и не было преподавателя, который был бы недоволен ею.
Незаметно пролетели три года. Ванга из тощего заморыша-подростка превратилась в стройную, подтянутую девушку, ее худое лицо излучало глубокое спокойствие и удовлетворенность. А с некоторого времени это прекрасное лицо озарилось и какой-то внутренней радостью. Здесь, среди воспитанников дома, был один молодой человек, звали его Димитр, он был родом из села Гяото Гевелийского района. Ванга, как только слышала его голос, сразу радостно вспыхивала, ее сердце тревожно и радостно трепетало в груди. Молодой человек тоже узнавал ее по голосу, и оба были несказанно счастливы, когда оказывались вместе. В один, самый счастливый для Ванги день ее жизни, Димитр признался ей в любви и сделал предложение. Родители его были богаты и ничего не имели против того, чтобы помогать им обоим.
Целыми днями Ванга пыталась представить себе, как будет выглядеть в роли невесты — в длинном белом платье, с нежной, как дыхание ангела, фатой. Она обмирала от счастья. Администрация послала отцу известие о решении Вангелии и Димитра пожениться, и все стали ждать его благословения.
Страшный 1928 год! Вместо ожидаемого отцовского благословения на брак Ванга получила из Струмице известие, которое сразило ее насмерть. Отец писал, что, дочь должна немедленно вернуться домой, присматривать за детьми. Два года тому назад Танка родила третьего ребенка — девочку, а через два года, после рождения четвертого ребенка, умерла...
Вот так Ванга простилась с первой любовью, со школой, с предстоявшей свадьбой и с более или менее счастливой жизнью. Обратный путь домой был тяжким и мучительным, она прекрасно понимала, что три года, проведенные в доме слепых в городе Земуне, останутся лучшими годами в ее жизни и больше никогда не повторятся.
С этой поры жизнь слепой девушки отмечена бесконечной бедностью, многими муками, которые не всякий зрячий вынесет. И странное дело: юная девушка не сломалась — в ней крепли душевные силы, они помогали ей устоять перед всеми испытаниями.
У себя дома Ванга застала страшную нищету. Дети, мал мала меньше, были грязными, болели от постоянного недоедания. Ее брату Василу было 6 лет, Томе — 4 года, а младшей, Любке, — 2 годика. И слепая Ванга должно была стать для них всем — и матерью, и хозяйкой дома, и защитницей. Как только Ванга вернулась, отец снова пошел по селам искать работу батрака или пастуха.
Известно, жизнь испытывает на излом в первую очередь бедных. Чирпанское землетрясение 1929 года дало себя почувствовать и в стру-мишском краю. От сильного толчка разрушились убогие жилища, бедняков, дом, где жила семья Ванги, тоже рухнул. Из груды остатков отец собрал халупку, обмазал ее глиной, предстояло жить в этом шалаше. Внутри была только одна комнатка да крохотные сени. Потом пристроили тоже маленькую кухоньку, где отгородили очаг, чтобы можно было выпекать хлеб, если у семьи оказывалась мука.
Вселились быстро, так как переносить в новое жилище было почти нечего. Ванга, со своей приверженностью к чистоте и порядку, постаралась и тут создать уют. На видном месте в комнате поставили цветной сундук, оставшийся от мачехи, застелили земляной пол рогожками, а в углу поставили кровать, для которой Ванга связала из старых ниток покрывало — «для красоты», больше внутри ничего не было. Возле домика отгородили маленький дворик и посадили красивые цветы.
В этой домушке Ванга и Любка долгие годы жили вдвоем, братья, хотя и были еще маленькими, разошлись по селам и работали как батраки или пастушата, чтобы хоть добыть пропитание для семьи.
В городе и окрестных селах быстро узнали, что слепая девушка может быстро и хорошо вязать, и стали приносить ей целыми тюками пряжу для вязания. Вместо денег давали мелкие вещи или старую пряжу. Из тряпья, пряжи, цветных ниток Ванга шила одежки для детей, для себя она не шила ничего, потому что почти не выходила из дому. Все знали об их бедности, и, если в квартале умирала какая-то женщина, ее одежду отдавали Ванге.
А она научилась ткать, научила Любку связывать оборванные нити, ее младшая сестричка стала ей помощницей: они вдвоем допоздна слушала шум ткацкого станка, слушали, как безостановочно движутся металлические иглы, как постукивают кросна. А ночью Ванга давала волю своему горю и засыпала в слезах.
Утром вставала очень рано, потому что в семье всегда хватало дел. Ванга вообще не любила сидеть без работы и никому не позволяла бездельничать. Хотела, чтобы везде было чисто и аккуратно. Так, например, в понедельник они с Любкой стирали белье, во вторник подметали вокруг дома, в среду чинили одежду. Любка, хотя и была еще очень маленькой, шила. Ванга научила ее делать и другую работу по хозяйству и была очень требовательна по отношению к младшей сестре. Ощупав новую заплатку на старом платьице и почувствовав, что один какой-то шов не удался, распарывала его я заставляла Любку сшить вновь. Часто Любка плакала, потому что старых вещей было много, на возню с ними уходил весь день и она не могла выйти на улицу, поиграть с детьми. Ванга оставалась непреклонна: все должно было быть как положено, знай работай. В четверг они месили хлеб, в пятницу ходили за город накопать красной глины, которой обмазывали весь домик изнутри и снаружи, чтобы он стал покрасивей. В субботу ходили собирать крапиву и щавель для щей на обед. В воскресенье с утра — церковь, а после обеда приходили женщины из окрестных сел забрать связанные вещи, часто собирались в их дворике и соседки, поговорить, поделиться новостями. Ванга была очень общительна, тонко чувствовала юмор, и женщины любили поговорить с нею.
Впрочем, праздничное, веселое настроение не часто гостило в домике Ванги, и та редко позволяла себе расслабиться, ведь нищета вечно гналась за семьей по пятам, и приходилось работать дни напролет. Часто, очень часто они голодали. Обычно пищей им служили дикая капуста, кукурузный хлеб или сильно разбавленное кислое молоко, но часто не было и этого. У них редко водились деньги, и Ванга старалась припрятать их на самый черный день. В один из дней в доме кончилась мука. Отец пошел к одному зажиточному крестьянину, своему другу, и попросил немного муки взаймы. Тот сказал, что у него есть мешок муки, который приготовлен на продажу, есть деньги — покупай. Отец взял мешок и отправился домой — деньги у Ванги нашлись, на следующий день долг был возвращен. Настоящая пшеничная мука — какая это радость! Ванга сразу же замесила хлеб, и, еще не остывшим, его разломили и съели по большому куску. А спустя около получаса обеим сестрам стало плохо, их стало тошнить, кружилась голова. Отец присмотрелся к муке и понял, что она наполовину состоит из смолотой сорной травы. Так праздник «вкусного хлеба» чуть не кончился для семьи большим горем. А тому крестьянину хоть бы что — ни стыда, ни совести, я, говорит, знать ничего не знаю.
Если дети просили отца что-нибудь им купить, он обещал: «Как только продам черешню, куплю!» Но во дворе никаких черешен у них отродясь не было.
В одну из весен они посадили грядку табака. Когда листья выросли, срезали их, подвялили и трепали с утра до вечера. Готовое сырье сдали Табачной монополии, а заплатили им так мало, что едва хватило денег, чтобы купить глиняную посуду, старая пришла в полную негодность.
В 1934 году Любка стала ученицей. Училась она хорошо. Ванга радовалась ее усердию, потому что хоть и в малой степени, но прикоснулась к науке в доме слепых и знала, какое это счастье — настоящая учеба. Несмотря на то, что она всегда была строга с детьми, а они подчинялись ей и слушались ее во всем, но с учебой... Братья упорно отказывались ходить в школу. Старший, Васил, сказал ей, что даже, если у него и будет время, он не желает ходить в школу.
В Струмице был создан клуб эсперантистов, в котором собирались почти все дети из бедных семей. И Васил и Томе записались, стали регулярно его посещать, изучали якобы эсперанто. Часто заставляли свою сестричку Любку разносить по городу какие-то книжки, передавать их разным людям. Через некоторое время стало ясно, что в клубе нелегально изучался марксизм. Двое сыновей бывшего партизана Панде вполне естественным образом нашли дорогу в эту школу.
Читайте на моем канале про Вангу.
Спасибо что прочитали статью.
