Из серии «Непридуманные истории»
Давно это было. Однажды мой товарищ и бывший сослуживец Борис Пендюр, дослужившийся до генеральской должности, пригласил меня на крутую утиную охоту, организовать которую взялся сам подполковник Сёма, председатель окружного военно-охотничьего общества. По приезду на базу он выделил нам самолучшего егеря, и тот повел нас тайными тропами на вечернюю зорьку.
Затаились мы с Борисом в береговых камышах. Не курим, говорим только шепотом. Ждем, когда потянутся утиные стаи. И они потянулись. Но все с другой стороны озера. До самого темна мы тоскливо провожали их взглядами, так ни разу и не выстрелив. По возвращении подполковник Сёма поставил егеря по стойке «смирно», отчитал и поставил задачу:
- На утрянку поставь гостей на другую сторону. На лодке. Понял?
Еще и светать не начало, когда мы вплыли в камыши и, как накануне, затаились. Но, видно, выпала на нашу долю исключительная невезуха. Теперь утки летали там, где мы сидели вчера. Лишь одинокий чирок сунулся в нашу сторону, но, спугнутый моим преждевременным выстрелом, стремглав метнулся к сородичам. На базу мы вернулись мрачные и с желанием немедленно отбыть с этого невезучего озера. Даже запотевшая бутылка на столе не улучшила настроения. Видя такое дело, охотничий председатель сказал:
- Тут недалеко есть глухое озерцо. Только подходить к нему надо осторожно, чтобы не спугнуть утей…
Мы были осторожны, как разведчики, и бесшумны, словно лисы. Последние метры продвигались, чуть ли не по-пластунски. Уляпались в болотной жиже, но были вознаграждены открывшейся нам панорамой. Метрах в пятидесяти от берега плавали пять заматеревших крякв. Плюнули на охотничью этику и уложили двумя дуплетами всю пятерку. И стали соображать, как достать добычу, не плыть же за ней по осенней воде.
Тут, как в сказке, появился солдат с надувной лодкой на плече. Мы не успели и слова ему сказать, а он уже шлепал веслами, направляясь к нашим трофеям. Собрал их, доставил на берег и вручил нам. Надо ли говорить, что настроение разом скакнуло вверх. Выпили за удачную охоту, воздали должное приготовленному хозяйкой шулюму из дичи и ухе. Разомлевшие и довольные начали травить охотничьи байки, но помешал наш егерь-бедолага. Ввалился без стука, встал перед начальником и доложил:
- Было пятьдесят четыре штуки, осталось сорок девять.
Если бы подполковник Сёма не побагровел, мы с Борисом так бы и не врубились. А тут мгновенно сообразили, что разница в цифрах и есть пять наших уток. Пришлось начальнику признаваться. Оказывается, весной в хозяйстве отлавливают утят, подрезают им крылья, откармливают. И выпускают в озерцо для незадачливых охотников. Как подполковник Сёма ни оправдывался, мы ощущали себя обманутыми и обиженными.
- Хотите, подскочим к вольерам? – воскликнул он, наконец.
- Зачем? – тусклым голосом проговорил Борис.
- Я покажу вам кабанов для начальника штаба округа и командующего.
- В каком смысле покажешь?
- В прямом. Тех, которых они шлепнут в этом хозяйстве.
Секачи, возлежавшие за сеткой-рабицей, впечатляли своими грозными клыками.
- Тоже младенцами отловили? – спросил я.
- Ага.
- И как начальство будет их отстреливать?
- Просто… Мы выводили их с поросячьего возраста на противоположную опушку. И вели сюда на кормежку. Так и приучили к своей тропе. Сидку командующему устроим в месте кормежки. И выпустим секача. Он побежит к своему корыту и попадет на мушку…
Предстоящее надувательство воинского начальника ослабило нашу обиду. Уехали мы, прихватив утей…