В воскресенье, в день памяти прп. Иоанна Лествичника, Святейший Патриарх Кирилл в своей проповеди призвал верующих воздержаться от посещения храмов и остаться дома на самоизоляции:
«есть одно место, которое может стать пустыней: это наш собственный дом. Давайте сделаем наши дома пустынями <…> 51 год я проповедаю с кафедр, призывая людей приходить в храмы <…> Я этому призыву посвятил всю свою жизнь. И надеюсь, вы понимаете, как трудно мне сегодня сказать: воздержитесь от посещения храма. И я, наверное, никогда бы этого не сказал если бы не удивительный, спасительный пример святой Марии Египетской, которая именно в течение этой недели прославляется Церковью как великая подвижница. <…> Да поможет ее пример уединения осознать и нам важность уединения в наших личных пустынях, в наших квартирах. Примем на себя частицу подвига Марии Египетской. Чтобы себя сохранить, своих родных и близких, а может быть, еще и для того, чтобы прочувствовать подвиг той великой подвижницы, которая в уединении прожила большую часть своей жизни только потому, что верила в Господа и слушалась Его голоса. Верим, что сегодня Господь призывает нас идти ее путем даже в условиях современных мегаполисов.».
Эту мысль более пространно неделей раннее выразил владыка Иларион (Алфеев):
«...каждый из нас может и должен внести свой вклад в дело преодоление этой опасности. Сейчас очень много говорят о самоизоляции и о социальном дистанцировании. И вот, если мы всмотримся в те примеры, которые нам в Великом посту предлагает Церковь, то они очень многому нас научают. Мы в следующее воскресенье будем вспоминать св. Иоанна Лествичника, перечитаем "Лествицу" в дни Великого поста, и мы увидим, сколько говорит прп. Иоанн Лествичник о том, что он называет "удалением от мира" и о том, что очень созвучно самоизоляции. Потому что "удаление от мира" — это ни что и иное, как отстранение от обычной жизни, от обычных привычных для нас контактов и дел. И Великий пост предоставляет нам возможность и для этого. Мы услышим в пятую неделю Великого поста о прп. Марии Египетской, которая вела распутную жизнь, но которую Господь посетил, она принесла покаяние и ушла в пустыню, и пребывала в этой пустыне, не видя никого из людей в течение многих лет. Что это иное, как не самоизоляция и не социальное дистанцирование? Вот вам пример, которому хотя бы временно мы можем сейчас подражать».
Интересно в этих словах то, что такие социальные практики, как самоизоляция и социальное дистанцирование претворяются в аскетические, наполняются духовным смыслом и обретают измерение внутреннего делания. С одной стороны, может показаться, что владыка Иларион говорит лишь о том, чтобы социальное действие поставить на службу аскетическому просто в силу возникших объективных обстоятельств: дескать, не расстраивайтесь, извлеките из ситуации пользу, и раз уж карантин совпал с Великим постом, то давайте воспользуемся самоизоляцией и поупражняемся в молитве, "удалении от мира".
Но, с другой стороны, — и именно эта перспектива выглядит, на наш взгляд, наиболее интересной и правильной, — сейчас, когда еще не введены комендантский час или чрезвычайное положение, когда публичное пространство всё еще функционирует (хоть и не с прежней интенсивностью, но всё же избыточно для текущих условий) и наполнено людьми, каждый призывается к подвигу удаления от и из мира. И именно само это удаление, дистанцирование, самоизоляция становятся возможностью для личного подвига. Здесь проявляется исконный путь Церкви: преображение, претворение, воцерковление внешнего по отношению к ней. В этом сочетании социальной заботы с молитвой и воздержанием, то есть собственно аскетической практикой, социальная забота (будучи лишь начатком) претворяется в христианскую любовь, самоизоляция — в "уход от мира", а дома и квартиры — в пустыни. Текущие обстоятельства обнажают истинный смысл всякого поста, который мы часто забываем, подвязаясь скорее во внешнем делании, нежели во внутреннем. Но ведь в конечном счете всё подвижничество и аскетика направленны именно на одно единственное: на обретение любви.
Более того, в сложившейся ситуации, меняющей социальный и бытовой строй каждого, мы вынуждены выйти за пределы устоявшихся паттернов поведения, в том числе и религиозного. Мы привыкли мыслить дело нашего спасения определенным образом: читать утреннее и вечернее правило, ходить в храм, участвовать в Таинствах и, в общем-то, плюс-минус всё. У всех у нас есть определенные схемы, шаблоны, в соответствии с которыми происходит наше общение с Богом, и вот эти схемы рушатся. Но в этой, казалось бы, неоспоримой утрате, мы на самом деле можем только приобрести. Мы получили возможность осмыслить, на чем основана наша вера и наше спасение, когда нет определенной схемы, к которой мы привыкли; возможность понять, в чем для нас смысл духовного подвига, что такое истинное общение с Богом и то, что оно возможно не только в привычных рамках, но и в иных условиях. Мы принуждены размышлять, осмыслять связь с Богом и то, как она осуществляется, принимать решения и действовать по-новому, творчески, обращаясь к опыту Церкви, к опыту миссионеров, путешествующих, пустынников.
Но лишение, хоть и способно стать приобретением, всё же остается лишением. И в этом своем качестве должно стать для нас испытанием нашей любви, открыть, насколько нам действительно важно богослужение и Евхаристия, насколько наши тоска и нужда окажутся реальными
Источник: Богослов.ру